Кристина + Сергей = Смерть. Любовь под присмотром КГБ - Леонид Млечин Страница 4

Сослуживец, вошедший вслед за ним, ухватил Глазова под руку и стал шептать:

— Слышал, какой у нас в управлении комичный был случай? Возвращались из командировки. Когда на самолет билеты брали, все удостоверения на стол выложили. Потом разобрали. Один из старших инспекторов взял чужое — первого заместителя начальника управления. И с этим удостоверением месяц проходил! А генерал — с его документом. Первого зама прапорщик в лицо знал и удостоверение не смотрел. Но инспектор-то предъявлял чужой документ, и прапорщик ему привычно козыряет: генерал идет! В конце концов какой-то дотошный все-таки заметил: извините, это не ваше удостоверение. Вот тебе и бдительность!

Офицер довольно захохотал и нажал кнопку старого лифта. Сергей Глазов по красной ковровой дорожке прошел через один коридор, оказался на лестничной площадке и вошел в другой коридор, обшитый полированным деревом. И тут заметил двоих мужчин, которые, оживленно беседуя между собой, направлялись в его сторону.

Он развернулся и двинулся в противоположном направлении. Легко перепрыгивая через ступеньки, поднялся по мраморный лестнице на следующий этаж. Остановился и осмотрелся. Убедившись, что поблизости ни души, подошел к полированной двери, распахнул ее и вошел.

В приемной дежурный секретарь, услышав фамилию, посмотрел на него с интересом. Сверился со списком:

— Здравствуйте, Сергей Игоревич!

Глазов кивком показал в сторону начальственного кабинета:

— Мне назначено ровно на девять.

— Проходите.

Гость шагнул к двери. Но вдруг остановился, посмотрел на дежурного секретаря:

— Вы меня не видели, меня здесь нет.

Он вошел в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь. За столом сидел крепкий на вид мужчина — и тоже в штатском. Это был генерал Игнатенко, заместитель начальника главного управления контрразведки.

— Разрешите, Григорий Федорович?

Игнатенко нажал клавишу переговорного устройства, предупредил секретаря:

— Меня ни для кого нет.

Он подошел к Глазову, крепко пожал ему руку:

— Здравствуй, Сергей… Тебя можно поздравить?

— Нет, — отрезал Сергей.

— Почему? — в голосе Игнатенко звучало удивление. — Разве ты не?..

— А с чем поздравлять? Я, честно говоря, этой новой жизни не представляю.

Сергей Игоревич Глазов говорил спокойным голосом, неторопливо, легкая улыбка скользила на его губах. Это была его обычная манера разговора. Только тема разговора была необычной.

— Я тебя все равно поздравляю, — сказал Игнатенко. — Нам здесь, в управлении, известна ситуация в экономике. Если что-то можно сделать для страны, надо сделать. Тебе представляется редчайшая возможность помочь государству.

— Есть такая формула: поздравляю с сочувствием, — пробормотал Глазов. — Мой случай.

Игнатенко улыбнулся:

— Ну, ты присядь, успокойся. Может, тебя чаем угостить, пока не перешел на чисто греческие напитки? А впрочем, у меня и «Метакса» найдется. Кто-то из ребят привез из Афин. Можем отпраздновать. Свадьба как-никак — приятное событие. Невеста — молодая, красивая, темпераментная.

Сделав паузу, добавил:

— С приданым…

Гость от всего отказался:

— Спасибо, товарищ генерал. Ни чая, ни коньяка. Единственное, что прошу: если кто позвонит, спросит — вы меня не видели.

Глазов сел в кресло и наконец сам рассмеялся:

— А то это «поздравляю» никогда не закончится.

Игнатенко вернулся на свое место за письменным столом.

— Сергей, посиди тихо, я должен закончить работу над срочным документом — Юрий Владимирович ждет. Допишу, и мы с тобой спокойно поговорим.

— Да, конечно, — Глазов откинулся на спинку кресла.

Зазвонил один из трех телефонов цвета слоновой кости — АТС-1, аппарат высшей правительственной связи.

Игнатенко снял трубку:

— Да, Семен Кузьмич.

Благодаря сильной мембране голос первого заместителя председателя комитета госбезопасности был отчетливо слышен:

— Ты Сергея Глазова не видел? Мне доложили с проходной, что он в комитете. А найти не могу.

— Нет, — Игнатенко посмотрел на Глазова, — ко мне он не заходил.

Он повесил трубку.

— Спасибо, Григорий Федорович, — благодарно наклонил голову Глазов.

Игнатенко кивнул и стал писать.

— Поздравляют! — Глазов покачал головой, словно продолжал разговор сам с собой. — С чем тут поздравлять?..

По глазам было видно, что настроение у него совсем не праздничное. Он замолчал. А взгляд его рассеянно скользил по кабинету. Он увидел пачку сигарет и коробок спичек на журнальном столике. Удивился:

— Григорий Федорович, вы разве курите?

— Нет, — ответил Игнатенко. — Никогда не курил. И не буду. Это ребята из первого отдела утром заходили. Кто-то из них забыл.

— И я никогда не баловался, — Глазов усмехнулся.

Неожиданно спросил:

— Можно я закурю?

— А ты теперь ни у кого ничего спрашивать не должен, ты теперь сам себе хозяин, — очень серьезно ответил Игнатенко, продолжая писать. — Хочется покурить? Покури.

У тебя сейчас, может быть, самый трудный момент. Один этап жизни завершился, а другой начинается… Такое событие… Кури.

Глазов неумело вытащил сигарету. Потянулся за спичечным коробком. Резким движением зажег спичку. Вспыхнуло яркое пламя.

Генерал Игнатенко посмотрел на своего гостя. Кажется, совсем недавно здесь, на Лубянке, решалась судьба этого офицера. Хотя прошло немало лет… Кто был тогда заместителем председателя комитета по кадрам?

В огромном кабинете грузный человек в новеньком генеральском мундире листал личное дело молодого офицера госбезопасности, только еще начинавшего свою службу. И что-то ему не нравилось. Зампред спросил Игнатенко, тогда еще полковника:

— А почему Глазов — в министерстве морского флота? Молодой офицер, старательный, энергичный… Такие в центральном аппарате нужны, а вы его держите в действующем резерве.

Действующий резерв КГБ — это офицеры, которые служат в других ведомствах, но негласно представляют там интересы комитета.

— Там есть семейные проблемы, с родственниками непорядок, — доложил Игнатенко.

— По еврейской линии? — насторожился главный кадровик Лубянки. — А как он тогда вообще в комитет попал?

— Не по еврейской, — поспешил успокоить его Игнатенко. — Можно сказать, совсем наоборот.

— Что это означает? — удивился зампред. — Не говори загадками.

— Есть ориентировка наркомата госбезопасности Украины от сорок пятого года. Его дед и бабка по отцовской линии в сорок первом при наступлении немцев не эвакуировались. Остались в Киеве, работали на оккупационную администрацию. Потом ушли вместе с немцами.