Тень твоей улыбки - Мэри Хиггинс Кларк Страница 4

Сэмми, сорокадвухлетний здоровяк с выпирающими через рукава спортивной куртки мышцами, официально числился вышибалой в одном из ночных клубов Гринвич-Виллиджа. Короткой бычьей шее, казалось, не соответствовало узкое лицо с проницательными карими глазами.

Сейчас Сэмми, сидя за столиком в кафе «Квинс» напротив представителя предполагаемого заказчика и покручивая в руках чашку с кофе, не отводил острого взгляда от собеседника. Вообще-то он уже успел детально изучить мужчину. Лет пятидесяти. Хорошо одет. Элегантен. Весьма приятной внешности. Запонки серебряные, с инициалами «Д. Л.». Сэмми сказали, что знать имя этого человека ему необязательно и что для контакта достаточно телефонного номера.

– Сэмми, вряд ли стоит отказываться, – мягко произнес Дуглас Лэнгдон. – Насколько я понимаю, вы не купаетесь в роскоши на гроши от вашей паршивой работенки. Кроме того, хочу вам напомнить, что, если бы мой кузен не поговорил с присяжными, вы сейчас были бы в тюрьме.

– Во всяком случае, они ничего не смогли доказать, – начал Сэмми.

– Вы не знаете, что они могли бы доказать, и никогда не узнаете, какое решение вынесли бы присяжные. – Мягкие нотки исчезли из голоса Лэнгдона. Он выложил на стол фотографию и подтолкнул ее к Сэмми. – Этот снимок был сделан сегодня вечером у больницы в Гринвич-Виллидже. Женщина с ребенком на руках – доктор Моника Фаррел. На обороте написаны ее домашний и рабочий адреса.

Прежде чем к чему-либо прикоснуться, Сэмми взял смятую бумажную салфетку и с ее помощью поднял фотоснимок. Потом поднес его к тусклому светильнику у стола.

– Красивая, – изучая снимок, прокомментировал он.

Затем перевернул фото и взглянул на адреса, после чего, не дожидаясь просьбы, положил снимок перед Лэнгдоном.

– Понятно. Не хочу, чтобы у меня это нашли, если вдруг попадусь полиции. Ладно, идет, я сделаю что нужно.

– Надеюсь. И побыстрей.

Лэнгдон засунул снимок обратно в карман пиджака. Когда они с Сэмми встали, Лэнгдон снова полез в карман, достал бумажник и, вынув из него двадцатидолларовую купюру, бросил на стол. Ни он, ни Сэмми не заметили, что снимок прилип к бумажнику, а потом плавно опустился на пол.

– Большое спасибо, мистер, – бросил им вслед Хэнк Мосс, молодой официант, когда Лэнгдон и Сэмми уже выходили через вращающуюся дверь.

Убирая кофейные чашки, он заметил фотографию. Поставил чашки обратно и бросился к двери, но ни одного из мужчин уже не было видно.

«Может, им это не нужно, – подумал Хэнк, – но вообще-то парень оставил большие чаевые». Он перевернул снимок и увидел напечатанные адреса, один на Восточной Четырнадцатой улице, другой – на Восточной Тридцать шестой, причем в первом был указан номер офиса, во втором – квартиры. Хэнк вспомнил о почтовых отправлениях особого рода, которые иногда приходили в дом его родителей в Бруклине. «Постой, – сказал он себе. – Сделаю-ка я вот что: положу фото в конверт и подпишу “Владельцу”. Пошлю его на Четырнадцатую улицу. Возможно, по этому адресу находится офис того, кто обронил снимок. Тогда, если это важно, он его, по крайней мере, получит».

В девять часов, когда смена окончилась, Хэнк зашел в крошечный кабинет рядом с кухней.

– Можно мне взять конверт и марку, Лу? – спросил он хозяина кафе, который в это время подсчитывал чеки. – Тут кое-что забыли.

– Конечно. Валяй. Вычту стоимость марки из твоей зарплаты. – Лу хмыкнул, изобразив на лице нечто вроде улыбки. Хотя и вспыльчивый по натуре, он искренне любил Хэнка. Парень был хорошим работником и понимал, как надо обращаться с клиентами. – Вот, возьми из этих.

Он протянул Хэнку простой белый конверт, и официант быстро нацарапал на нем адрес, которым решил воспользоваться. Потом Хэнк взял у Лу марку.

Десять минут спустя он бросил конверт в почтовый ящик по дороге в свое общежитие при университете Сент-Джон.