Черный занавес - Корнелл Вулрич Страница 4

На этот раз он стоял уже около пяти минут — автобус, видимо, выбился из графика. Вдруг что-то вынудило его моргнуть и поднять глаза. Так бывает, когда человек чувствует, что стал предметом чьего-то пристального внимания.

Мимо него в гуще идущих по тротуару людей шел какой-то человек. Лицо Таунсенда всего на мгновение показалось из-за листа газеты, но рассеянный, блуждающий взгляд незнакомца вдруг стал пристальным, а потом и изучающим. Его шаги утратили ритмичность. Он дернулся, споткнувшись на ровном месте и чиркнув носком ботинка по земле. Теперь он стоял неподвижно и смотрел.

Мозг Таунсенда лихорадочно заработал и мгновенно запечатлел образ незнакомца. Это был мужчина плотного, но стройного сложения, чуть ниже среднего роста. Волосы скрыты шляпой, а выбивавшиеся из-под нее высоко подстриженные бачки не позволяли четко определить их цвет. Глаза были темные, агатовые, а над ними кустились черные брови. Взгляд твердый, какой бывает у людей, не умеющих смеяться. Впервые увидев такого, трудно определить, что он за человек и чем занимается. Просто лицо из толпы, Таунсенд не знал его и никогда прежде не видел.

Но это лицо не исчезало, а стояло перед глазами, как белая скала посреди речного потока. Сердце Таунсенда тревожно забилось. Люди на улице, проходя мимо, без особой причины не остановятся, лишь скользнут по тебе взглядом. Но этот человек узнал его. Или подумал, что узнал, но не был вполне в этом уверен. Как бы то ни было, это не выглядело невинным любопытством прохожего, которому твое лицо вдруг показалось знакомым. И дальнейшие поступки мужчины это подтвердили. Он, видимо, с некоторым опозданием понял, что, столь открыто проявив себя, вызвал к себе повышенное внимание и встревожил Таунсенда. Он попытался исправить положение, двинувшись дальше как ни в чем не бывало, но сделал это чересчур поспешно, и его действия не выглядели естественно; почувствовав это, он постарался побыстрее смешаться с толпой и удалиться в том направлении, куда держал путь.

Но далеко он не ушел. Его внимание вдруг будто бы привлекла витрина следующего магазина, и он начал приближаться к витрине по диагонали, причем свернул к ней раньше, чем мог бы заметить выставленные там предметы, даже если бы обладал орлиным зрением. Человек остановился и стал, казалось бы, очень внимательно рассматривать предметы за стеклом. Однако Таунсенд прекрасно понимал, что в зеркальных стеклах витрины четко отражается все происходящее на улице.

Прозвучавший ранее тревожный звонок превратился в набат. Нужно быстрей убираться, с ужасом думал Фрэнк Таунсенд.

Он не шевелился, прикидывая варианты бегства. Если неизвестный попытается его выследить, автобус может стать ловушкой на колесах. Как только они оба окажутся в автобусе, он, Фрэнк, не сможет выйти оттуда незамеченным. Можно вернуться на работу и подождать несколько минут до следующего автобуса. Но преследователь непременно окажется где-нибудь неподалеку, когда надо будет вновь выйти на улицу. Даже хуже — ему станет известно то, чего он пока не знает: откуда и в каком часу Таунсенд выходит ежедневно к остановке.

Если просто обогнуть квартал и вернуться на прежнее место, то и этот способ уйти от преследования ничего не даст — ходить вокруг квартала можно и вдвоем, если держать подходящую дистанцию.

Существо, за которым охотятся или которое оказалось в беде, будь оно о двух или о четырех ногах, инстинктивно ищет убежище в виде норы в земле. Здесь норы не было. Но на соседней улице находилась станция метро. Фрэнк никогда ею не пользовался, потому что линия уходила в сторону и от конечной остановки ему пришлось бы шагать пешком куда больше одного квартала, чтобы добраться до дому.

Однако любое действие лучше, чем угроза тайной слежки и страх, который она вызывала в сердце Фрэнка. Он решил попытаться нырнуть в метро. Чуть повернул голову и краем глаза поглядел назад. Незнакомец все еще был у витрины. Таунсенд, работавший по соседству, знал, что выставлено в витрине. В магазине продавали хирургические пояса и бандажи. Едва ли человек у витрины нуждался в предметах для исправления осанки. Его спина выглядела прямой, а талия достаточно тонкой.

Таунсенд изготовился, но продолжал прикрываться широким газетным листом, дожидаясь, когда на светофоре загорится зеленый свет, чтобы использовать свой шанс. Он, разумеется, не бросился со всех ног, но сорвался с места внезапно и резко.

Переходя улицу, он не оглядывался. Как у всех преследуемых, у него возникло неодолимое искушение посмотреть назад, но он сдержался, добрался до противоположного тротуара, а через пару шагов угол здания скрыл его от чужих глаз.

Тут же он с быстрого шага перешел на полубег и целенаправленно устремился к метро, всеми силами стараясь не вызывать подозрений у прохожих.

Пешеходный переход не был слишком длинным. Во всяком случае, недостаточно длинным, чтобы Таунсенду удалось сильно оторваться от преследователя. Но впереди маячил, словно спасительная нора, вход в подземку. Вот он добрался до него. Каблуки часто застучали по ступеням, словно игральные кости в стаканчике. У Фрэнка не было другого выхода, как только бежать вниз по лестнице.

На полпути вниз он остановился и оглянулся назад. Сейчас его глаза находились на уровне ног, шагавших по тротуару. То, что он увидел, заставило его сломя голову броситься вниз.

Человек бежал за ним не скрываясь. Ясно, что ему нужен именно Таунсенд и он намерен схватить его любой ценой.

Внизу Таунсенду предстояло либо пересечь под землей улицу, выйти наверх и снова бежать — тогда погоня продолжалась бы по противоположной стороне, — либо притаиться на платформе станции метро. Но в этом случае даже минута ожидания поезда сделает его положение безвыходным.

Из туннеля донесся громкий рев, словно оттуда рвался на волю штормовой ветер, и показались два огонька — зеленый и красный. Это решило дело. Правда, очень скоро платформа очистится от людей, но одной-двух минут хватит, чтобы затеряться в толпе пассажиров. Таунсенд бросился к турникету, и в это мгновение из жерла туннеля с грохотом вырвался освещенный изнутри состав, заполняя пустоту перед платформой.

Он благословил себя за то, что с педантичной аккуратностью всегда носил в отдельном кармане пятицентовые монеты, не смешивая их с остальной мелочью, и пользовался ими для оплаты проезда на работу и домой. Это позволяло ему сэкономить несколько секунд и не рыться в горсти монет. Сейчас эта привычка помогла предотвратить катастрофу, которая неминуемо произошла бы, если бы ему пришлось встать в очередь к разменной кассе. Через мгновение Фрэнк миновал турникет.

Таунсенд знал, что в каждый следующий миг все может в корне измениться, но ставка в игре уже сделана, и обратного хода нет. Он не бросился в первый же вагон, понимая, что этот шаг таит опасность. Он побежал вдоль состава, на ходу прикидывая, сколько остается времени до закрытия дверей. Когда створки начали сдвигаться, он находился у третьего вагона и нырнул внутрь между сходящимися резиновыми кромками, едва не оказавшись зажатым между ними; в таком случае двери вновь открылись бы, и отправление поезда было бы задержано.