Жестокая справедливость - Алексей Макеев Страница 4

Она была недурна собой и вроде бы на явную аферистку не походила. Гуров не понимал ни слова из сказанного ею, но по тональности голоса можно было понять, что женщина просит помощи. «Обобрали ее тут, что ли?» – мысленно предположил он, шагая следом. А незнакомка, без умолку тараторя, то всхлипывала и утирала слезы, то клятвенно прижимала руки к груди.

Впрочем, с какого-то момента Лев вдруг безошибочно понял: красотка явно фальшивит, несмотря на все свои бесспорные актерские дарования. Скорее всего, она вела его в какую-то западню. С точки зрения житейской логики ему следовало бы послать ее куда подальше и уйти восвояси. Но он был опер, и его моральный долг – выявить опасность и нейтрализовать ее, чтобы обезопасить других. Мало ли кого еще поманит за собой эта коварная «страдалица»?

В какое-то мгновение боковым зрением Гуров внезапно уловил справа от себя непонятное движение. Если бы он вовремя не раскусил замыслов «потерпевшей», ему наверняка едва ли удалось бы своевременно отреагировать. Но Лев был наготове и, мгновенно развернувшись вправо, успел блокировать удар бейсбольной биты, нацеленный ему в голову. Довольно крупный тип во всем черном попытался замахнуться вновь, но мощный удар ногой в живот и стремительные точные удары словно литых из железа кулаков в челюсть, переносицу и ухо напрочь отбили у него всякую охоту атаковать еще раз. Выронив биту, «черный» безжизненным манекеном рухнул на траву, едва различимую в отсветах фонарей.

Интуитивно ощутив угрозу сзади, Гуров прыжком развернулся в обратную сторону и в последнее мгновение успел перехватить руку еще одного бандита с ножом, который гарантированно мог войти ему в грудную клетку. Рванув руку налетчика на себя, он выпрямил ее и, продолжая это движение, развернул бандита к себе спиной. Тут же охватив плечо бандита своей подмышкой, Лев упер локоть себе в грудь и рванул его кисть вправо. В локте бандита раздался громкий хруст, он дико взвыл и тут же безвольно обвис, повалившись на землю без чувств, с неестественно выгнутой рукой.

Третий, норовивший ударить Льва нунчаками, но так и не сумевший этого сделать из-за того, что в завязавшейся потасовке запросто мог влепить удар своему подельнику с ножом, внезапно опомнился и понял, что самое лучшее для него теперь спасаться бегством. Однако далеко убежать не успел. После пары мастерских кроссов и хуков он, как и его приятели, без чувств распластался на траве. «Подсадная утка» исчезла сразу же, как только закипела эта скоротечная свирепая схватка.

Не будучи уверенным в том, что венгерская полиция с пониманием воспримет факт нанесения бандитам серьезных травм, Гуров решил это происшествие не афишировать. С невозмутимым видом он немедленно покинул парк и уже через каких-то десять-пятнадцать минут входил в холл своего отеля. А наутро из сводки криминальных новостей стало известно, что в одном из городских парков минувшим вечером были обнаружены в бессознательном состоянии трое членов албанской банды, занимавшейся грабежом и избиениями иностранных туристов. Того, кто с ними расправился, они толком описать так и не сумели. Единственное, что отпечаталось у них в памяти, – «эта било отчэн балшой и сыльный мушчына, каторый ругайся на русска мат…» Зато их самих тут же опознали двое чешских туристов, оказавшихся в той же травматологической клинике после похожей встречи в парке с этими албанцами.

…Распростившись с Гошей у аэропорта Ферихедь, Гуров отправился на посадку. В назначенный момент венгерский «Боинг» взмыл в небо и менее чем через три часа опустился на бетонку Шереметьева. Выйдя из самолета, Лев обнаружил, что, покинув Будапешт еще ясным днем, в Москву прибыл, по здешнему времени, уже в предвечернее время.

Когда он, миновав таможню, вышел из здания аэропорта, то неожиданно для себя увидел на парковочной стоянке свою законную жену, Марию Строеву, ведущую актрису одного из крупных московских театров. Та, как всегда неотразимая и чуточку загадочная, стояла у машины и, улыбаясь, смотрела на него.

– О-го-го! Вот так сюрприз! – обрадовался Гуров, обнимая Марию. – Неужто решилась пожертвовать ради меня генеральной репетицией?

– Ну-у… Пусть и не совсем так, но сделать тебе сюрприз очень хотелось. В общем, вчера у нас в театре загорелась электропроводка. Сегодня там командуют ремонтники, а «генералку» перенесли на завтра.

– Замечательно! Значит, сегодняшний вечер – наш. И до завтра нас никто беспокоить не посмеет, – садясь за руль, объявил Гуров.

– Даже Петр? – лукаво улыбнувшись, уточнила Мария.

– Даже Петр, будь он хоть святым апостолом. – Выруливая со стоянки, Лев махнул рукой. – Я дома не был целую неделю; к тому же мне полагаются законные выходные. Так что…

– Ой, Лева! Сколько раз я уже слышала что-то подобное. – Мария иронично усмехнулась. – Пока Орлов не позвонит, ты и слышать не желаешь ни о каких делах. А позвонил – все, уже «готов к труду и обороне». Ведь так же?

– Да когда это было?.. – начал было Лев, но в этот момент его телефон разразился противным, дребезжащим пиликаньем.

– Ну вот, уже и звонят… – Строева многозначительно покачала головой. – Сто против одного, что это Орлов.

Женская интуиция не подвела – это действительно был генерал-лейтенант Петр Орлов. Быстро окинув взглядом улицу – не стоит ли где гаишник? – Гуров поднес телефон к уху.

– Лева! Здравствуй! Ну, как доехал? – с жизнерадостным подъемом в голосе заговорил Орлов.

– Здравствуй… – чуть меланхолично откликнулся Лев. – Доехал хорошо. Только скажи сразу: какую гадость приготовил мне на сей раз?

– Ну, уж так прямо и гадость! – шутливо возмутился Петр. – Хотя, если честно, ты мне и в самом деле срочно нужен. Прямо край как нужен!

– Поимей совесть! – рассердился Гуров. – Я только что с самолета, неделю не был дома. И ты мне, я так понял, опять собираешься втюхать очередного «глухаря».

– Ну-ка, дай телефон! – Мария забрала сотовый и решительным тоном «железной леди» Маргарет Тэтчер, объявляющей войну Аргентине, жестко уведомила: – Петр! До завтра Лева никуда пойдет. Мы едем домой.

Но, выслушав Орлова, она возмущенно нажала кнопку отбоя и бросила телефон на заднее сиденье.

– Езжай уж, езжай к этому, как ты его величаешь, «хэнэралю-лейтенантиссимусу». Говорит, было указание самого министра… Высади меня вон там, у магазина. Сделаю кое-какие покупки и поймаю такси.

Величественная, как королева, она вышла из машины и легкой грациозной походкой направилась к вестибюлю большого супермаркета. Проводив Марию взглядом, Гуров включил передачу и с чувством досады, гложущей душу, помчался в сторону управления.

Поднимаясь по ступенькам, Лев поймал себя на ощущении того, что он словно бы никуда и не ездил. Его путешествие в Будапешт на сыщицкий форум, с экскурсиями по венгерской столице и ее окрестностям, то ли приснилось, то ли было очень и очень давно…

В дверях вестибюля он нос к носу столкнулся с куда-то спешащим Стасом Крячко. Тот, в своей обычной манере, издав радостное «О-о-о-о-о!..», крепко обнял Гурова, словно они не виделись, по крайней мере, год, а то и больше.