Танец чайки - Андреа Камиллери Страница 4

– Может, у этого траулера мотор слабый?

– Нет, синьор комиссар, как раз наоборот.

– Тогда почему он опаздывает?

– В том-то все и дело! Я думаю, весь экипаж замешан!

– Замешан в чем?

– Синьор комиссар, в море такой трафик, хуже, чем на автостраде, понимаете?

– Нет.

– Я думаю – но это только мое предположение, заметьте, – я думаю, они где-то берут груз.

– Какой груз?

– Вы не догадываетесь?

– Послушайте, синьор Риццика, у меня нет времени отгадывать загадки.

– По-моему, они замешаны в наркотрафике, комиссар. Не дай бог, все откроется, я не хочу быть соучастником.

– Наркотики? Вы уверены?

– На сто процентов – нет. В общем…

– А капитан Аурели как объясняет эти опоздания?

– У него всякий раз новое оправдание! То мотор заглох, то сети запутались.

– Знаете что? Поговорите об этом с инспектором Ауджелло. Я хотел бы задать вам один вопрос.

– Всегда пожалуйста.

– Вы когда-нибудь видели, как умирает чайка?

Риццика такого вопроса явно не ожидал и удивленно смотрел на Монтальбано:

– Какое отношение это имеет…

– Никакого, просто любопытно.

Рыбак ненадолго задумался.

– Было дело, тогда траулер у меня был один, я сам ходил в море, и видел, как падала замертво чайка.

– Она что-то делала перед смертью?

Рыбак удивился еще больше:

– А что она должна делать? Писать завещание?

– Послушайте, Миццика… – разозлился Монтальбано.

– Риццика.

– …шутки тут не уместны! Это серьезный вопрос!

– Хорошо-хорошо, я извиняюсь.

– Так что она делала перед смертью?

Риццика ненадолго задумался.

– Ничего не делала, комиссар. Упала камнем, я видел потом, как она качалась на волнах.

– А, она упала в море… – разочарованно протянул Монтальбано.

Если она упала в море, никакого танца, понятное дело, станцевать не могла.

– Я провожу вас к инспектору Ауджелло, – сказал комиссар, поднимаясь со стула.

Странно, никто не видел танца умирающей чайки. Кого бы еще спросить?

Зазвонил телефон. Это была Ливия.

– Ты знал, что у тебя пустой холодильник?

– Нет.

– Это безусловно акт саботажа твоей обожаемой Аделины. Она знала, что я приеду, она меня ненавидит, поэтому в холодильнике пусто.

– Боже мой, ты, как всегда, преувеличиваешь! Какая еще ненависть, просто вы обе немного недолюбливаете друг друга.

– Как ты можешь ставить меня с ней на одну доску?!

– Ливия, ради бога, не начинай, не стоит делать трагедию из пустого холодильника, пообедаем в траттории у Энцо.

– А как я туда доберусь? Пешком?

– Я за тобой заеду.

– Когда?

– Боже мой, Ливия, как смогу, так и приеду.

– Ты можешь сказать мне хотя бы приблизительно…

– Могу. Я не знаю!

– Пожалуйста, только не как обычно, прошу тебя!

– Что значит – как обычно?

– Значит, что ты говоришь «через час», а появляешься через три.

– Я буду пунктуален, как никогда.

– Но ты не сказал, во сколько…

– Хватит, Ливия! Хочешь, чтобы я сошел с ума?

– По-моему, это уже случилось!

Он повесил трубку. Телефон снова зазвонил. Монтальбано схватил трубку и сердито прокричал:

– Я не сошел с ума! Понятно?

Повисла пауза, затем раздался робкий голос Катареллы.

– Синьор комиссар! Клянусь здоровьем и табельным оружием! Я ведь и подумать не мог, что вы сошли с ума, не то что сказать…

– Катаре, я ошибся. Что у тебя?

– Синьор комиссар, там жена Фацио.

– Звонит?

– Никак нет, лично и персонально.

– Пусть зайдет.

Зачем, интересно, Фацио прислал жену? Не мог позвонить, если болен?

– Доброе утро, синьора. Чем могу помочь?

– Доброе утро, синьор комиссар. Простите, что беспокою, но…

– Совершенно не беспокоите, слушаю вас.

– Это я вас слушаю.

Боже, что это значит?

В глазах у синьоры Фацио светились тревога и беспокойство.

Монтальбано решил выведать как можно больше, чтобы не попасть впросак с ответом.

– Присаживайтесь. Мне кажется, вы чем-то взволнованы.

– Мой муж ушел из дома вчера в десять вечера, после вашего звонка. Сказал, что вы должны встретиться в порту. С тех пор от него никаких вестей. Обычно он всегда звонит. А в этот раз нет. Поэтому я немного волнуюсь.

Ах, вот в чем дело! Вообще-то он вчера вечером не звонил Фацио и не назначал ему свидания в порту. Куда, интересно, парня занесло?

Первым делом нужно успокоить синьору. Монтальбано так вошел в роль, что Станиславскому и не снилось. Он изобразил на лице чувства раскаяния и сожаления одновременно и с силой хлопнул себя ладонью по лбу:

– Господи! Как я мог забыть! Ради бога, простите, совершенно вылетело из головы!

– Что вылетело, синьор комиссар?

– Ваш муж просил позвонить вам! Боже, он так просил, чтобы я не забыл! Какой же я болван…

– Не корите себя, комиссар.

– Поверьте, мне очень жаль, что вам пришлось поволноваться! Будьте спокойны, с вашим мужем все в порядке! Он занят одним деликатным делом…

– Это я и хотела услышать, синьор комиссар. Спасибо.

Она встала и протянула ему руку.

Жена у Фацио была под стать мужу. Сдержанная и немногословная. Раза два или три, когда Монтальбано был у них в гостях (готовила она, надо признать, отвратительно!), он отметил, что синьора Фацио никогда не вмешивается в мужские разговоры, особенно если речь идет о работе.

– Я провожу вас, – сказал Монтальбано.

Они дошли до парковки. Монтальбано отметил, что синьора приехала на машине мужа. Значит, Фацио ушел пешком.

Комиссар вернулся в комиссариат и, остановившись перед стеклянной будкой, попросил Катареллу:

– Позвони Фацио на сотовый.

Катарелла сделал две попытки.

– Молчит, синьор комиссар.