Славянская мечта - Артем Шампанский Страница 39

– Ты опасный тип, Гриша! Ты играешь на чувствах несчастных соискательниц богатых женихов.

– Они ищут миллионеров и не стесняются это говорить, а я ищу любовь на шару, вот и соревнуемся, кто кого обдурит.

– И как? Получается?

– А то! Некоторые по полгода верят, что скоро станут женой олигарха! Некоторые, правда, сразу соображали и…

Ростиславу не хотелось слушать Гришины откровения, смысл которых сводился к одному: алчные, бездушные женщины – причина всех бед отставного майора.

– Ладно, Гриша. Одно я знаю чётко – в амурных делах мне советчики не нужны! Так что давай перейдём к основной теме нашей встречи: «Куда пойти, куда податься?».

– Куда, куда – туда, где деньги! Иди в «Облавтодор» – они бюджетных денег много осваивают, а дорог нет! Значит, где-то деньги в другом месте осели! Хотя странно – у нас каждый год по весне, вместе со снегом исчезают дороги, получается, дорог нет, а дорожностроительное управление есть.

– Чего тут странного? У нас есть целое министерство культуры, которое любыми средствами пытается донести культуру в массы, а все чаще встречаются те, кто использует в своих выражениях слова, означающие либо гениталии, либо половой акт, и я хочу сказать, что это не медицинские термины! Это особый сленг, рожденный самой малообразованной частью населения! Зато многим довольно неглупым людям кажется, что это очень круто!

Говоря эту фразу чуть громче обычного, Ростислав недвузначно обратил свой взор на шумных соседей, однако это никоим образом не сказалось на последних, продолжавших свою разнузданную беседу.

– Да, это есть… – согласился Самосвалов.

– Это такое. Ладно, давай по существу. Кто там командует дорогами?

– Один очень денежный и влиятельный дядя. И я так думаю, что этот к-коммуняка Сельский нам очень нужен! У него очень обширные связи. На нем замыкаются большие контракты, и некоторые из кожи вон лезут, только бы в-втереться ему в доверие. Но! Дядька он не простой! Так просто его раскрутить никто не сможет. Это красавец, честное слово!

– А что, чем знаменит?

– Старый коммунист, ещё с тех времён. Когда-то был подающим надежды инструктором в райкоме партии, но совок неожиданно кончился, а Сельский тем не менее остался в компартии. В своё время он был начальником штаба предвыборной компании к-коммунистической партии области. Причём курировал сразу три направления: областную раду, районную и городскую. Выборы тогда в местные советы придумали проводить только по партийным спискам.

– Да, это был полный маразм. Хотя его и сейчас хватает на местных выборах.

– В-вот тогда Иван Иванович Сельский и прославился.

– Интересно, как?

– Понимаешь, в случае с коммунистами все просто. Пенсионеры всегда за них проголосуют.

– Да, электорат у коммунистов определённый есть.

– Да, это умное слово, которое всё время забываю… А вот денег на рекламу и так далее нет. А деньги нужны! А те, у кого они есть, комуняк с их лозунгами не любят. Вот тут-то Иван Иванович и придумал фортиль!

– Фортель, – аккуратно поправил Ростислав.

– Ну да. Он распространил среди бизнесменов средней руки информацию о продаже мест в партийных списках, причем совершенно недорого. Мол, денег в партийной казне мало, вот и продаём места, чтобы поправить ф-финансовое состояние. Первые места – это, конечно, партийная верхушка, а далее по определённой таксе в зависимости от места. Сомневаться в том, что все пройдут, не приходится, мы ведь сейчас популярны! Нашлось много тех, кто захотел во власть за небольшие деньги. Люди вдруг написали заявы в партию, начали ходить на собрания. И тут, вдруг, однажды узнают, что они уже не в первой двадцатке, а чёрт знает где! А Иван Иванович спокойно отвечает, что он и сам не ожидал такого ажиотажа вокруг к-коммунистической партии. Оказывается, нашлись люди, которые троекратно переплатили выше тарифа и за это потребовали места в первой двадцатке. Тех, кто там был, естественно, пришлось подвинуть. Деньги он вернуть не может, так как это всё неофициально, и вообще, на эти средства уже приобретена рекламная продукция. Деньги, как ты понимаешь, принимались в виде добровольных пожертвований, так что жаловаться некому. Дальше срабатывает эффект жлоба, заплативший копейку платит ещё и рубль, чтобы копейка не пропала. И триумфаторы возвращаются на свои места в партийных списках. Многие из них, после выборов, все же стали депутатами различного уровня. Рекламную продукцию он не покупал, конечно, молодёжи она не нужна, а ветераны партии и так проголосовали «за». Одним словом, деньги ушли в неизвестном направлении.

– Умница какой. А как же он в «Облавтодор» попал?

– Мало того, что он надул этих жлобов, так они ещё, в знак благодарности, сумели добиться его назначения на должность директора ДП ОАО «Государственные дороги Украины». Вот он там и развернулся. С одной стороны, ворует по-чёрному, а с другой – в к-коммунизм верит и с тоской по старым временам рассуждает. А кликуха у него знаешь какая?

– Неужели «Городской»? – предположил Ростислав.

– Двуглавый анус! – тихо Гриша произнес с видом заговорщика.

– Что? Может, двуликий Янус?

– А, да, точно, точно! Двуликий Янус! Перепутал м-манеха.

– Да, интересная личность. Еще что-нибудь?

– Говорят, вечно злой. Орет на всех, не уважает никого. Зашугал народ. Боятся его все.

– Одним словом, третирует коллектив…

– А? Да. Наверное.

– Ну! Тогда завтра утром я сойдусь с этим «железным человеком».

Иван Иванович Сельский действительно был человеком, воспитанным в духе старой партийной системы. Здесь совершенно не надо указывать, в какой именно, так как старой может называться только одна – коммунистическая. При всех своих политических убеждениях он действительно оставался нечистым на руку чиновником. Хотя на это у него были свои весомые причины: во-первых, он не считал нынешнюю власть легитимной, а, стало быть, воровать у шайки расхитителей – дело праведное; во-вторых, современная коммунистическая идеология вовсе не отрицала накопление материальных ценностей, глядя на жизнь партийных лидеров из столицы. Поэтому Иван Иванович по-тихому урезал затраты на ремонт и строительство дорог, зато быстро увеличивал собственный достаток. К тому же ужасные дороги, считал он, могут привести к новой революции, после чего все обратно вернётся на круги своя, априори историческому – плохие дороги ведут только к плохой революции. Однако самой главной отличительной чертой руководителя Сельского, так сказать, изюминкой было вовсе не склонность к хищениям, а стиль руководства вверенной ему организацией. Нет, полным самодуром в общепринятом значении Иван Иванович, конечно, не был, но в плане деспотичности вполне мог занять свое место в энциклопедии тиранов.

Внешностью начальник был наделён вполне заурядной. Среднего роста, средней упитанности, лобно-затылочная лысина с буйными, непослушными кудряшками в височной части и огромными густыми бровями. Необычным во внешности был только взгляд. Взгляд, которым смотрит директор школы на курящих старшеклассников, армейский прапорщик на пьяных солдат, швейцар на посетителя, не соответствующего дресс-коду, отец юной незамужней беременной дочери на виновника ситуации, неохотно соглашающегося стать роднёй. Этакий слегка лихой, удивлённо-возмущенный взор из-под сдвинутых бровей. С таким лицом начальник автодора умудрялся каждый день приходить на работу, ввергая сильных духом сотрудников в депрессию, а слабонервных – в состояние, близкое к обмороку. По понятной причине во время его прихода на работу коридоры огромного здания словно вымирали, встретить Сельского считалось плохой приметой. Больше всех его боялось ближайшее окружение, этим людям по долгу службы прятаться было нельзя, поэтому каждый день они шли на работу, как на Голгофу. Молчание Ивана Ивановича в сторону подчиненного считалось поощрением, но чаще всего приходилось выслушивать укоры.