Фестиваль для южного города - Чингиз Абдуллаев Страница 39

Ближе к двум часам Дронго позвонил Земе на мобильный.

– Они обедают с Рустамом Ибрагимовичем, – доложилаона. – Начали примерно минут двадцать назад. Мы поздно вернулись. Мовсаниочень понравилась наша поездка, он все время нас благодарил.

– Ну и прекрасно. Вы знаете, что у Мовсани сегодня опять дваинтервью?

– Нет, не знаю. Он ничего не говорил. Но они раньше чем часачерез два все равно в отель не вернутся. Между прочим, из них троих пьет толькоСада Анвар, мужчины даже не прикасаются к спиртному. Этот англичанин такойстрогий и мрачный. А режиссер все время пьет шербет, он ему очень нравится.

– Смотрите, чтобы наша гостья не напилась, – шутливопредостерег Дронго. – Если она попытается угнаться за Рустамом и Рафиком,то живой из этой гонки точно не выйдет.

– Мы будем отвечать за ее безопасность, – рассмеяласьЗема.

Ближе к пяти часам вечера он снова позвонил ей.

– Они уже вернулись в отель, – доложила она. – Мыоставили их там полчаса назад. Вы знаете, эта женщина пила больше всех мужчин.Она держится просто молодцом, хотя я думала, что ей будет плохо. Она так быстронашла общий язык с нашими.

– У нее серьезная подготовка. Она трижды была замужем. Икаждый раз ей нужно было подстраиваться под интересы своих супругов.

– Вы думаете, она подстраивалась? А может, они? Такаякрасивая женщина, – возразила Зема.

– Возможно, я ошибаюсь, но все трое ее бывших супругов былибогатыми бизнесменами и намного старше нее. Я полагаю, что не только любовныечувства были здесь определяющими, простите меня за такой цинизм.

– Все мужчины подозревают женщин в расчетливой любви, когдаони выходят замуж за богатых. А по-моему, в этом нет ничего плохого. Или вседолжны выходить замуж за бедных?

– Я не выходил замуж ни за богатых, ни за бедных, –ответил Дронго, – поэтому мне трудно судить.

Зема рассмеялась и, попрощавшись, положила трубку. На часахбыло ровно шесть, когда он подъехал к отелю. Внизу находились две машинысопровождения. Но это были уже другие машины с сотрудниками полиции и МНБ. Онисменялись каждые три часа. Дронго посмотрел на часы. Меньше чем черездвенадцать часов Мовсани наконец уедет отсюда.

Он поднялся на девятый этаж. В коридоре на стуле сидел ужезнакомый ему Эмиль Сафаров. Молодой человек поднялся при виде Дронго. Еще одинсотрудник полиции в штатском сидел прямо в небольшом холле на диване. Увидев,как поднялся Сафаров, он тоже встал, поправляя пиджак.

– Садитесь, – кивнул Дронго, – кто у них там?

– Пока никого, – ответил Сафаров, – они недавноприехали.

– Их двое?

– Да.

– А женщина-журналистка?

– Ее с ними не было. Она, наверно, пошла в свой номер.

– Ясно. Мовсани никто не спрашивал?

– Спрашивал. За несколько минут до его приезда сюдаподнимался один российский продюсер. Я записал его фамилию. Нахманович, нет.Нахимсон. Да, точно. Нахимсон.

– Он не сказал зачем?

– Нет. Просто спрашивал, где Мовсани. И я ответил, что егонет. Он сразу ушел.

– Ясно.

Дронго прошел к номеру Мовсани и постучал.

– Войдите, войдите, – крикнул ему режиссер.

Дронго вошел в номер. Повсюду был беспорядок. Режиссервыглянул из спальни.

– Извините меня, я умываюсь. Нам устроили такой роскошныйобед, что я просто беспокоюсь за Хитченса. Он может не выдержать такой еды. Отказатьсябыло просто невозможно.

– А где Хитченс?

– Он у себя, – подмигнул Мовсани, – и яподозреваю, что он в туалете.

– В таком случае я подожду вас внизу, в баре, – решилДронго, – спускайтесь вниз.

– Я буду через десять минут, – заверил Мовсани, –только умоюсь.

Выйдя из номера, Дронго прошел по коридору, вызвал лифт испустился в бар. Знакомый менеджер улыбнулся ему.

– Вы работаете даже в воскресенье? – удивился Дронго.

– У нас много важных гостей, – объяснил менеджер.

– Тогда успехов. – Он прошел в бар и заказал себезеленый чай.

Ждать пришлось долго. Через десять минут Мовсани непоявился. Через пятнадцать минут его тоже не было. Только через двадцать пятьминут он наконец пришел. И причем один, что было очень удивительно. Он был втемном костюме и в темной рубашке без галстука.

– А где ваш сопровождающий? – спросил Дронго.

– Еще в ванной комнате, – усмехнулся Мовсани, – ая решил спуститься к вам. Правда, я постучал к нему и сообщил, что буду внизу вбаре, чтобы он позже присоединился к нам. Надеюсь, что в вашем присутствии мненичто не угрожает. Мне капучино, – попросил он подскочившегобармена, – и дайте стакан минеральной воды с газом.

– Нас накормили таким обедом, что Хитченс будет в ванной ещенесколько суток, – пояснил Мовсани. – Боюсь, что он не сможет дажезавтра со мной улететь. Хотите анекдот. Никогда не поверите. Он даже в туалетходит со своим оружием. Даже когда отправляется купаться, он берет пистолет ссобой в ванную комнату. Вы видели где-нибудь такого осторожного человека?

– Он профессионал и не хочет, чтобы его засталиврасплох, – пояснил Дронго. – Если бы не его действия вчера утром, топуля из обреза могла попасть не в молодого переводчика, а в вашу грудь. И этобыло бы очень неприятно.

– Безусловно, – согласился Мовсани, – вы правы. Оннастоящий профессионал. Английское правительство не могло выделить мне когопопало. Я понимал, как сильно рискую, когда принимал решение о своем приезде вБаку. Но, слава Аллаху, все закончилось благополучно.

Официант принес воду и кофе. Мовсани залпом выпил воду исобирался поставить стакан на столик перед собой, когда Дронго произнес:

– Пока еще не все закончилось.

Мовсани вздрогнул.

– Что вы говорите?

– Есть такая пословица: «Не говори «гоп», пока неперепрыгнешь». – Он сказал ее по-русски, а затем перевел. Получилось «Нерадуйся раньше намеченного срока».

– Это верно, – согласился Мовсани. – Который час?

– Почти половина седьмого.

– У меня есть еще время, – вздохнул режиссер, –почти полчаса. Потом снова меня начнут терзать журналисты, а потом еще и этотужин. Может, его можно отменить? В меня больше ничего не влезет, честное слово.А Хитченс, я думаю, будет поститься еще неделю.

– Это не мне решать. Нужно было обговорить все сорганизаторами. Если хотите, мы можем заказать на ужин десерт и фрукты.

– Боюсь, что это тоже в нас не влезет, – рассмеялсярежиссер. Он попробовал кофе. – Какой прекрасный капучино! – Мовсанивыпил его в два глотка. – Еще кофе и воду, – сказал онбармену. – Я хотел у вас уточнить, – произнес он, – властинарочно отменили вручение мне почетного диплома или это действительно досаднаяслучайность? Только отвечайте мне честно, если возможно. Я переживу любойответ.