Легкий как перышко - Зои Аарсен Страница 39

Капкейки в духовке наполнили дом восхитительным ароматом, а за окнами кухни Вайолет уже начало садиться солнце. Надев рукавицы, я достала первые три подноса с капкейками, а Вайолет поставила в духовку следующие три. Отвернувшись от жара духовки, она поморщилась от боли и поднесла руку к груди.

– Ой, – пробормотала она. Медальон на ее шее раскалился, пока она расставляла подносы в духовке, и когда она отстранилась, он обжег ее кожу, оставив на ней маленький красный след.

Я услышала, как где-то в доме, скорее всего, в паре комнат от нас, открылась и закрылась дверь, по деревянному полу застучали каблуки, приближаясь к нам. В кухню вошла хорошо одетая женщина с гладкими каштановыми волосами до плеч, в бежевом шерстяном костюме и с портфелем в руках. Она была такой же красивой, как Вайолет, с такими же ярко-голубыми глазами.

– Привет, мама, – поздоровалась Вайолет, едва повернувшись к матери. – Это МакКенна. Она баллотируется на казначея, и мы готовим капкейки для кампании.

– Ну, это мило, – улыбнулась мне миссис Симмонс. – Ты уже давно живешь в Уиллоу, МакКенна?

– Всю свою жизнь, – ответила я с ноткой гордости.

Поздно вечером Вайолет отвезла меня домой – я возненавидела себя за тот стыд, который испытала, когда ее красивая белая «Ауди» остановилась перед нашим простым одноэтажным домом. За ужином я спросила маму, знала ли она среди влиятельных семей города Симмонсов. Я пыталась понять, кем были дедушка и бабушка Вайолет и как они получили свое богатство. Мама, выросшая рядом с Сент-Луисом, никогда не слышала о Симмонсах. Она посоветовала мне позвонить папе, который вырос в Ортонвилле. Я набрала его номер, звонок переключился на голосовую почту – но, даже оставив сообщение, я понимала, что в тот вечер он мне не перезвонит. Мне бы стоило испытывать гордость, составляя электронное письмо Мише и Кэндис обо всем, что я узнала о жизни Вайолет до перехода в нашу старшую школу. Но вместо этого я подумала о зловещем выражении ее лица, когда она махала мне на прощание из темного салона машины. Сама не зная того, я дала ей желаемое. Я была в этом уверена, но не понимала, как именно это произошло.

Позже тем же вечером, готовясь ложиться спать и переживая из-за того момента, когда придется выключить свет, я получила сообщение от Трея. Там было только два слова: «Осенний бал?»

Поразмыслив секунду, я написала: «Зависит от тебя».

Когда почти через десять минут ответа так и не последовало, я глянула на кровать, положив руку на выключатель. Потом нажала на него и три секунды простояла неподвижно, прежде чем признать, что боюсь оставаться в комнате и засыпать одна после визита призрака в начале недели. Так что я решила попробовать заснуть при свете и забралась на кровать. Даже натянув на себя одеяло, я чувствовала себя странно, закрывая глаза в ярко освещенной комнате.

Тут послышался тихий стук в окно, и я подскочила от страха. Звук затих, а потом кто-то снова постучал, и я решила, что злому духу явно недостанет хороших манер, чтобы стучать, прежде чем войти. Поэтому я тихо подошла к окну и подняла жалюзи. На улице стоял Трей, в одной только белой футболке и спортивных штанах, и дрожал. Я подняла окно, удивившись его появлению.

– Что ты делаешь? – прошептала я, не желая, чтобы мама на другой стороне стены услышала нас.

– Почему ты все еще не выключила свет? – спросил он.

– Потому что, – выпалила я, – мне страшно оставаться одной в темноте.

Он показал мне поднять окно, и я так и сделала (понимая, что мама убьет меня, если узнает, что я приглашаю парня в пижаме в спальню в такой час). Мне понадобилось несколько попыток, чтобы поднять заевшую оконную сетку. Не помню, чтобы вообще когда-то ее поднимала. Трей подтянулся и тихо проник вовнутрь. Как только он оказался в моей спальне, мы опустили сетку и закрыли окно. И тут до меня дошло: поздно ночью в моей спальне парень. Он с интересом осмотрел мою комнату, словно пытаясь все запомнить, хотя и был здесь недавно, когда забирал Мокси для похорон.

– На днях здесь случилось что-то странное. Словно тут вместе со мной было что-то еще, – поспешила объяснить я. И тут поняла, когда слова уже сорвались с губ, как нелепо это звучало, – но столько всего странного произошло за короткий промежуток времени, что оправдываться нужды не было. – Помнишь, как в ту ночь, когда мы сидели возле котят, тебе показалось, что за нами кто-то следит? Вот только на этот раз все было… еще более жутко.

– Я останусь, если хочешь, по крайней мере пока ты не уснешь, – шепотом предложил он, продолжая осматривать мою комнату, словно где-то была установлена ловушка.

– Нет… если останешься, то лучше до рассвета, – попросила я, будучи уверенной: что бы ни потревожило мой сон в ту ночь, оно спокойно подождет ухода Трея, если соберется снова меня навестить. Я понимала, что слишком нахально просить парня провести всю ночь со мной в спальне, но меня так пугала мысль засыпать одной, что я все равно попросила.

– Хорошо, – пожал плечами Трей.

Я закрыла дверь на замок на тот случай, если мама решит открыть ее утром, хотя она редко так поступала.

– Выключай свет, – велел Трей, – вдруг твоей маме станет любопытно, почему он включен. Не хочу слушать потом странные лекции родителей об ответственности взрослых. За последние две недели мне хватило семейного времяпровождения на всю жизнь.

Мы оба забрались на мою узкую двойную кровать – и тут, лежа рядом с ним под одеялом, я поняла, что у Трея могли быть и другие намерения, помимо защиты меня от злых духов. Но, даже не попытавшись поцеловать меня или прикоснуться ко мне, он положил голову на подушку и обнял меня, готовый защищать. Наши глаза привыкли к темноте комнаты, и я немного расслабилась, увидев белки его глаз в паре дюймов от моих.

– Так ты узнала что-то полезное сегодня у Вайолет? – спросил он. – Или вы просто плели косы и ели сэндвичи «Хот Покет» – ну, или что там еще делают девочки?

– Ты имеешь в виду, когда мы щекочем друг друга большими перьями, звоним симпатичным парням, а потом бросаем трубку?

– Так это ты все названивала?

Я поделилась с ним новостями, которые выглядели важными тогда, на кухне Вайолет, но теперь казались незначительными. Однако упоминание смерти бабушки Вайолет и оставленного в наследство великолепного дома за деревьями разожгло интерес Трея.

– Так эта бабушка… умерла недавно? – тихим голосом спросил он. – Может, это зацепка.

– Кажется, она умерла два года назад. Вайолет сказала, что ее родители потратили целый год на обновление дома.

Трей обдумал услышанное.

– По времени подходит. Они с бабушкой были близки?

Я попыталась вспомнить, упоминала ли Вайолет что-то, намекнувшее бы на близкие отношения с бабушкой, но в голову приходило только утверждение Вайолет, что дом – особенное место.

– Должно быть. То есть бабушка оставила Вайолет дом, и, кажется, ее дядя был весьма этим расстроен.