Легкий как перышко - Зои Аарсен Страница 38

– Это потрясающе, – сказала я с большим восхищением в голосе, чем собиралась. Но это было так. Никогда за всю свою жизнь я не попадала в такой дом и даже не думала, что обычные современные люди могут жить в таких огромных домах. Он был похож на поместье из какого-то исторического фильма. Ничего жуткого или намекающего на присутствие привидений в нем не было. Огромные окна наполняли его радостным солнечным светом, несмотря на густо растущие вокруг дома высокие деревья.

– Да, он замечательный, – признала Вайолет. – Наш дом в Лейк-Форест был намного меньше. Этот роскошный и все такое, но родители целый год переделывали его, прежде чем мы смогли в него въехать. – Она мгновение поколебалась, словно стыдилась следующего признания. – Вообще-то он мой. Бабушка в завещании оставила его мне. Так что мне было решать, оставим мы его в семье или продадим застройщикам, которые собирались построить на территории кондоминиумы. Папа и дядя начали какую-то тяжбу из-за всего этого, было ужасно неловко. Но бабушка бы перевернулась в могиле, если бы я позволила этому случиться. Это такое особенное место!

Мое сердце билось несколько сильнее обычного. Трей спрашивал у меня, умирал ли недавно кто-то из близких Вайолет, а любимую бабушку, обожавшую Вайолет настолько, чтобы подарить ей огромный особняк, точно можно считать таким человеком. Я подозревала, что наследство Вайолет заставило бы Джеймса В. Листермана вскинуть брови.

На огромной кухне Вайолет стала доставать коробки со смесью для торта из шкафчика, продолжая рассказывать мне, что ее отец работал инвестиционным банкиром в Чикаго, но после смерти бабушки Вайолет организовал собственный фонд и собрал собственную клиентуру, чтобы быть готовым работать на самого себя в Висконсине.

– В холодильнике есть яйца, – сказала мне Вайолет, предлагая взять их. – Сегодня можно заморозить капкейки, а глазурью я покрою их в воскресенье. – У мамы Вайолет был красивый автоматический миксер. Мне казалось, что такие есть у профессиональных поваров, а открыв холодильник и уставившись на изобилие провизии, я задумалась: что бы сказала мама о доме Симмонсов? Ее нелегко было впечатлить деньгами, но Симмонсы, очевидно, были очень и очень богаты.

Пока мы смешивали густое шоколадное тесто и наливали его в формочки для капкейков, я узнала, что Вайолет – единственный ребенок в семье. Она сказала, что родители пытались завести и второго, но потерпели неудачу, долгое время это давило на их брак, так что Вайолет опасалась, что они разведутся. Она рассказала мне, что в предыдущей школе у нее был парень по имени Эрик и они предпочли расстаться до ее отъезда в Уиллоу, чем пытаться поддерживать связь. Поездка из Уиллоу в Лейк-Форест занимала три часа. Они знали, что их отношения не настолько серьезны, чтобы выдержать это. Вайолет была так этим расстроена, что удалила все профили в соцсетях, потому что просто не хотела знать подробности отношений Эрика с кем-то другим. Возможно, таким образом она незаметно ответила на один из вопросов в списке Миши, но я точно не знала. Если у Вайолет имелся сверхъестественный способ узнать, что за вопросы в списке, то она ловко отвечала на них один за другим, и я не чувствовала себя в безопасности, будучи гостьей в ее доме.

Вайолет казалась такой расслабленной и открытой, что мне даже почудилось, что мы обычные подружки и проводим время вместе при нормальных обстоятельствах. Сейчас и здесь, на ее солнечной кухне, пока Вайолет разогревала духовку и бегала от шкафчика к шкафчику, смерть Оливии стала далеким воспоминанием. Было бы легко забыть, что я нахожусь здесь только потому, что друзья поручили мне узнать обличительные сведения, подтверждающие теорию, что Вайолет была виновна в случившемся. Что на самом деле мне нужно было выуживать информацию.

– А как насчет тебя? – спросила Вайолет, поставив первую партию капкейков на противень в духовку. Теперь она принялась разливать по стаканам диетическую колу. – Тот парень, с которым я видела тебя на пути в школу, – твой бойфренд?

Мое сердце подскочило, а конечности онемели. Я почувствовала, как к щекам прилила кровь, и помедлила с ответом, понимая, что меня застали врасплох и, скорее всего, я стану мямлить. В голове столько всего промелькнуло: Вайолет и правда видела, как мы вместе шли в школу? Знала ли она, что Трей был водителем той машины, в которой погибла Оливия? Я вспомнила, как Миша и Кэндис дразнили ее на вечеринке Оливии, заявляя, что из них с Треем получится прекрасная пара. Хотя в то время казалось, что Вайолет на самом деле понятия не имеет, кто такой Трей, предположение, что они будут хорошо смотреться вместе, наполнило меня ревностью. В голове я быстро обдумала все известные мне факты об отношениях Трея и Вайолет; она знала, кто он такой, но доказательств, что они когда-либо общались, у меня не было.

– Трей – мой сосед, – призналась я, предоставляя ей только ту информацию, которую она и сама легко узнает. – Мы вроде как… друзья. У него странная репутация в школе, понимаешь? То есть пару недель назад Миша и Кэндис говорили о нем, и я ничего не сказала, потому что они не поймут. Мы знаем друг друга с самого детства.

– А до него? Ты с кем-то в школе встречалась? – спросила она, ее глаза были большими и невинными. Без какой-либо определенной причины помимо очень странного подозрения я почувствовала, что она что-то задумала. Словно лев, замедляющий шаг и пританцовывающий при виде своей добычи. Мой разум метался, пытаясь обхитрить ее. Мне хотелось утолить ее любопытство по поводу моего прошлого, но не давать ей подробностей, которые могут поставить меня под удар. Смерть Мокси была свежа в моей памяти, и я даже не сказала о ней Вайолет.

– Нет, – рассмеялась я, решив, что лучше быть просто честной – тогда, по крайней мере, меня не поймают на лжи. – Я сбросила много килограммов за лето. До этого я не была особо популярной. Парни даже не смотрели на меня. Никогда.

Вайолет моргнула, очевидно, удивленная моим признанием. Но она не могла не знать, что до одиннадцатого класса я была намного крупнее. Все в школе об этом знали, любой мог рассказать ей.

– Я бы никогда и не подумала, – сказала она (очевидная ложь!). Возможно, папа-психиатр – преимущество, о котором раньше я не задумывалась. Папа всегда мог легко определить, когда кто-то привирал – и, возможно, я тоже научилась этому, внимательно наблюдая за ним.

– Так что по поводу Осеннего бала? – спросила она, сменив тему. – Ты пойдешь с Треем?

Я пожала плечами, не желая признаваться, что ответа у меня нет. Инстинктивно мне хотелось пойти на танцы, потому что все в одиннадцатом и двенадцатом классах так делают – а я стремилась быть такой же, как все. Но на самом деле в душе я не хотела идти, если имелся хоть малейший шанс, что Трею там будет неуютно. Чем больше я думала об этом, тем больше понимала: когда мы вместе ступим на танцпол, на нас точно будут показывать и таращиться.

– Не знаю, – ответила я. – Не уверена, что сейчас вообще готова к такому. Всего пару недель назад все было по-другому.

– О боже, МакКенна! – воскликнула Вайолет. – Ты должна пойти! Ну, послушай. Просто ужасно, что Оливия умерла. Но это наш одиннадцатый класс. Жизнь продолжается, понимаешь?