Криминальное наследство - Фридрих Незнанский Страница 38

Для Ларисы так и осталось загадкой, догадывался ли ее будущий муж, что в съемной квартире — именно так она назвала Сурину жилище Василия, которое якобы снимала, не желая жить в гостинице, — она все это время была с Женькой. Вообще, что у нее есть любовник. Если он и подозревал что-то или, хуже того, знал наверняка, вида своей невесте не подал. Но ее идея переехать в гостиницу была принята Вадимом на ура. И, как предполагала Вера, он и слышать не захотел о том, что свой номер невеста будет оплачивать сама.

Конечно, со связями, а главное — с деньгами Сурина они могли расписаться в любой день — тем более что никакой пышной свадьбы с белоснежным платьем и фатой девушка не хотела категорически, а Сурин и не настаивал. Однако, по его словам, вначале нужно было составить брачный контракт и вообще позаботиться о документальной стороне их будущего брака, а на это требовалось, как утверждал Вадим, около месяца.

За этот месяц Лариса виделась с Женькой несколько раз, а прикрывала их Вера, успевшая снять комнату в коммуналке, где и происходили эти тайные свидания… О подруге своей будущей жены Вадим знал исключительно со слов Лары: никакого стремления к личному знакомству ни тот, ни другая не проявляли — обоим было не до того. Сурин, как выяснилось, вообще, был занят большую часть суток то в своем банке, то хлопотами вокруг грядущего брака. А Вера, активно кующая свое светлое будущее в модельном бизнесе, домой приезжала только переночевать, уставшая и вымотанная настолько, что сил хватало исключительно на то, чтобы добраться до кровати и свалиться чуть ли не замертво, чтобы с утра пораньше вновь начать эту круговерть. Усталости способствовала еще и диета, на которую ей предписано было сесть, несмотря на то что демонстрировать девушке предстояло «одежду для полных»…

Вера легко, без каких-либо сомнений, вручила Ларисе ключ от своего съемного жилища, в котором та встречалась с Женькой исключительно днем, а с подругой пересекалась редко, в основном общаясь с ней по телефону: мобильник ей подарил Сурин, а Вера купила себе сотовый сама — для начала какой-то дешевый бэушный аппарат. Но когда подруги все-таки сталкивались, радовались обе этому вполне искренне, и Ларочка, выслушивая Верины жалобы на тяжкую «модельную» жизнь, сочувствовала ей, одновременно все глубже проникаясь мыслью, что, в отличие от Беляевой, ей действительно повезло больше. Сама она не выдержала бы ни дурацкой диеты, состоящей, по Вериным словам, в основном из подножного корма, ни безжалостно выматывающих занятий в танцклассе, за которые к тому же из положенной моделям зарплаты вычиталось аж сто баксов, ни злобной атмосферы, царившей в коллективе девиц, воспринимавших друг друга исключительно как конкуренток.

Однако и для Ларисы тот период был, пожалуй, наиболее тяжелым за все предыдущие недели… Женька вдруг сделался подчеркнуто-нежным к своей любовнице, отчего сама мысль о близкой необходимости лечь в постель пусть и с добрым, заботливым, но абсолютно нежеланным Суриным казалась девушке ужасной как никогда, заранее вызывая во всем ее существе дрожь отвращения… А чего стоил внезапно разразившийся скандал между ней и Лопухиным, когда она принесла ему, по его же просьбе, свой экземпляр уже подписанного брачного контракта?..

Конечно, Лариса предполагала, что Женька не обрадуется, обнаружив, что в случае развода она получит вовсе не так много, как рассчитывал Евгений. Но больше всего девушка надеялась, что Лопухин не обратит внимания на набранный мелким, слепым шрифтом подпунктик, по ее мнению надежно затерявшийся среди остальных таких же и вносивший крайне неприятное уточнение в «разводную» часть: если развод произойдет по причине доказанной де-факто измены жены, последняя не получит вообще ничего… Надежды ее были глупыми и необоснованными: дотошный Лопухин, только поморщившийся на оговоренную в случае развода сумму, пришел в настоящую ярость, обнаружив упомянутый подпунктик… Случилось самое страшное из того, чего так боялась Лариса: отныне никаких встреч на Вериной квартире, видеться будут исключительно в общественных местах в присутствии его дружка Василия и исключительно на правах старых знакомых-земляков…

С Ларисой сделалась истерика: разве она виновата, что Сурин внес такое условие в контракт? Как, спрашивается, могла она повлиять на него, как?!

— Идиотка! — орал в ответ Лопухин. — Да очень просто! Изобразила бы оскорбленную подобным предположением невинность, слезу пустила. Да умная баба на твоем месте такую бы пьесу разыграла! И старый хрыч сдался бы — сто процентов…