Криминальное наследство - Фридрих Незнанский Страница 37

— Честно говоря, — серьезно произнес Январев, — поначалу задумывал я покинуть родные наши березки. Уж, поверьте, если б утвердился в данной мысли — покинул бы беспрепятственно.

Александр Борисович охотно ему поверил.

— А тут как раз и узнал насчет Вадьки Сурина. Много-то ума не надо, чтобы сообразить, что вашенские в два счета на беглого Марата это дельце кровавое повесят с большим удовольствием. Или я неправ?

Ответом ему было напряженное молчание.

— Ага, — удовлетворенно кивнул Январев, сочтя это подтверждением своих предположений. — Так что заявиться я решил не просто в прокуратуру, а в Генеральную и лично к вам, Александр Борисович!

— За что такая честь? — усмехнулся Турецкий.

— Как же, наслышаны-с! Взяток на берете, вину, хотя бы и самого подлинного отморозка, доказываете без дураков, по-честному… Хотел — да, получается, не успел: обошли вы меня малость!

— Ну раз уж вы сами заговорили о Сурине, — комплимент в свой адрес Александр Борисович пропустил мимо ушей, — давайте эту тему и продолжим. Значит, утверждаете, что к гибели вашего старинного знакомца никакого отношения ни вы, ни ваши ребятки не имеете?

— Мамой клянусь! — подчеркнуто искренне воскликнул Январев. — Сами посудите, зачем мне было курочку, несущую золотые яйца, собственными руками уничтожать?

— Допустим, затем, что курочка упомянутые яйца нести впредь отказалась: разве не вас, уважаемый Марат Константинович, бывший дружок Вадим Вячеславович Сурин с помощью фальшивого банкротства намеревался кинуть ой на какую значительную сумму? Учтите, комиссия Центробанка докопалась до всех подкожных операций «Континент-трасса»!

— Докопалась так докопалась, — спокойно отметил Январев. — Только вот до того, что это кидалово мы с Вадькой на пару еще около года назад замыслили, вы, я вижу, точно не докопались.

— Да? И чем же вы докажете, что мероприятие было задумано вами как совместное?..

— Это мы запросто! — с довольным видом сказал Марат. — До активов-то, которые он перво-наперво в Антверпен перевел, тоже добрались?

— Не сомневайтесь!

— Ага… Ну так вот: к счетам этим, на которые бабки слиняли, не только Вадька, но и я доступ имел! Можете проверить, и пусть ваши из комиссии глянут для начала, когда и кто снимал оттуда бабки. Я и снимал!

И Январев с гордостью оглядел всех присутствующих по очереди.

— Проверим обязательно, не сомневайтесь, — буркнул нахмурившийся Александр Борисович, переглянувшись с Саввой.

— Так что, — продолжил Январев самым что ни на есть торжествующим тоном, — никаких отдельных сюрпризов покойный Вадька мне, граждане следователи, не готовил, вот за других гарантий дать, само собой, не могу. Да только сдается мне, дело-то тут совсем иное…

— И какое же «иное»? — поинтересовался Турецкий самым безразличным тоном.

— Слух до меня дошел… Верно ли, что вместе с Вадькой и Веркой батюшку замочили?

— Верно, — немного поколебавшись, кивнул Александр Борисович.

— Не-а, тогда точно не наши… Да вы и сами знаете: на попа разве что у последнего отморозка, притом одиночки, рука подымется. Среди серьезных людей на такое никто не пойдет. Страшный грех, всем грехам грех!

— Вы, никак, верующий? — слегка насмешливо поинтересовался до этого момента на удивление долго молчавший Грязнов.

— Ну не то чтобы… — Марат отвел глаза, вздохнул. — Однако кто ж наверняка знает-то? А вдруг?.. Словом, зря вы так: среди людей серьезных многие верят, на храмы и на колокола там разные жертвуют! Я и сам собирался, да малость не успел вот…

— Давайте попробуем вернуться к убийству Сурина, — прервал богословскую дискуссию Турецкий. — Мне показалось, что вы неплохо знали подругу ныне уже вдовы Вадима Вячеславовича — Ларисы Сергеевны.

— Как не знать? — ухмыльнулся Январев. — И Ларочку знаю, и Веруньку знал… Жалко, какая красивая бабенка была, а главное — умница! Что, как известно, у ихнего пола редко случается. Только вот насчет подруги вы, Александр Борисович, заблуждаетесь… В подружках-то Ларочкиных она уже год как перестала числиться!

— А в какую же категорию и по какому случаю перешла? — насторожился Турецкий.

— Поначалу — в круг полюбовниц Вадькиных, а в конце самом она уже в супруги метила, так-то вот!

Теперь у Марата Константиновича Январева и впрямь были все основания торжествовать: лица вытянулись у всех, включая Вячеслава Ивановича и переставшего на секунду писать Бориса. Первым прореагировал Турецкий:

— Вы уверены?

— Еще как! — возбужденно сказал Январев, тут же сообразивший, что насчет любовного треугольника следователи слышат впервые. — То есть не то что уверен, а просто знаю! Мы с Вадькой досуг-то частенько вместе проводили, и Верочка в последний год всегда была с нами… Ой и умная же девка, доложу я вам… была. — Он вздохнул. — Честно говоря, идейку насчет банкротства она нам и подкинула… И насчет доступа двойного к счетам — чтоб, значит, ни у кого из нас с Вадькой никаких сомнений насчет возможного кидалова не имелось, тоже она!

— И каковы были шансы Беляевой стать следующей супругой Сурина? — спросил ощутивший себя внезапно в своей тарелке Савва Васильевич.

— Я бы сказал — все сто! — уверенно кивнул Январев. — Вадька поначалу-то думал насчет легкого романчика, хотя и влюбился, как обычно, вслепую.

— Что вы имеете в виду? — счел нужным уточнить Грязнов.

— Ну, значит, по самое некуда! Он на моих глазах раз пять так втюривался, но после вроде как отпускало его… Ну с Ларисой своей он дольше валандался, оно и понятно: молодая, красотка писаная… Однако ду-у-у-рища… Ну не то чтобы вовсе идиотка, а только разве умная-то станет на глазах у такого мужика, как Вадька, алкоголичкой делаться?

— Лариса Сергеевна… пьет? — хмуро спросил Савва и подумал, что Олегу, которому и был поручен сбор сведений о Суриной, от него теперь точно не поздоровится!

— То, что Лариса Сергеевна слишком часто прибегает к помощи алкоголя, мы знаем, — произнес Грязнов, очевидно только что заполучивший эти сведения от Коли Щербакова через своего племянника. — Однако списать это можно и на горе от потери мужа.

— Да ладно! — усмехнулся Январев. — Тоже мне горе — избавиться от старого мужика, да еще получить в наследство такие бабки. Хотя, конечно, когда насчет ее бывшей подружки выяснилось, Ларочка сильно запереживала: небось сообразила, что вот-вот без золотых подштанников останется… Я так думаю, что ее рук дело, больше ничьих! Поскольку только ей прямая выгода и есть!

— Так что там насчет серьезности романа Сурина с Беляевой? — явно недовольный тем, что от этой темы отвлеклись, поморщился Турецкий. — Неужели серьезно настолько, чтобы разрушить пятилетний брак и затеять новый?

На этот раз Январев, прежде чем ответить, ненадолго задумался.