Кто будет президентом, или Достойный преемник - Фридрих Незнанский Страница 38

Мохов не перезвонил. Вместо него на связь вышел сам Сваровский.

— Александр Борисович? Приятно познакомиться. Я — Сваровский.

— А уж как мне приятно, — отвечаю. — Нам бы встретиться, о делах наших грешных потолковать.

— Легко, — отвечает. — Вы сейчас в гостинице?

— В ней.

— Минут через пять буду проезжать поблизости, могу заскочить. Знаете летнее кафе через дорогу?

— Как не знать.

— Давайте встретимся там. Идет?

Соглашаюсь, прощаюсь, отключаюсь, рассчитываюсь с официантом и топаю в кафе напротив. Живу тут, как француз начала двадцатого века — с утра до вечера шляюсь по кафе. И как в меня столько кофе влезает?

Кофейня оказалась очень даже неплохая. Я даже решил, что буду по утрам завтракать здесь, а не в гостиничном ресторане. Забавный, болтливый бармен, смазливая официантка, вежливый менеджер, недорогие напитки — что еще нужно для хорошего времяпрепровождения, тем более когда ты находишься в чужом городе, а вокруг тебя люди, для которых ты настоящая заноза в заднице?

Итак, жду. Минут через десять подруливает черный «бумер». Ну, думаю, приехал. Ан нет, ошибся. Из «бумера» выполз хозяин заведения. Кивнул мне, как доброму знакомому (больше-то кивать было некому, я сидел в кофейне один), протопал за кулисы, провожаемый лучезарными улыбками и японскими поклонами персонала.

Жду дальше, цежу кофе, поглядывая на проезжающие иномарки.

И тут меня окликают:

— Александр Борисович?

Оборачиваюсь — стоит. Статный, седовласый, не старый, в дорогом, но неброском пиджаке из тонкой шерсти.

— А вы…

— Сваровский. Лев Константинович. Простите, что так долго, не рассчитал со временем.

— Ничего страшного, — отвечаю. — Присаживайтесь, угощу вас чаем или кофе.

— Присяду, но от угощения откажусь. Кофе не пью, чай не люблю.

— Тогда, может, по соточке?

— И от этого воздерживаюсь.

Сваровский уселся за столик, а я завертел головой, пытаясь установить, из какой же иномарки он вылез. Оказалось — не из какой. Приехал наш воротила на десятой модели «Лады», как простой российский гражданин. Заметил мое недоумение и с улыбкой пояснил:

— Выборы. В наших краях народ простой и понтов не любит. Приходится соответствовать.

— Понимаю.

Сваровский посмотрел на часы, затем на меня. Улыбнулся.

— Итак, Александр Борисович, чем могу быть полезен?

Глядит на меня и улыбается, как будто мы лучшие друзья. Вежливый в этом городе народ, такой вежливый, что с души воротит от их вежливости. «Сейчас, — думаю, — я улыбку с твоей радостной кандидатской физиономии смою».

Достал я из кармана пиджака газету, развернул и положил перед ним. Сваровский покосился на газетку, потом посмотрел на меня любопытствующим взглядом и спросил:

— Что это?

— Газета, — отвечаю.

Улыбка все еще на месте.

— И зачем вы мне это показываете?

— Вы хорошо видите? Дальнозоркостью или близорукостью не страдаете?

— Нет. А к чему эти вопросы?

Улыбка слегка покоробилась, но осталась на прежнем месте. Сильный мужик. Настоящий кандидат в Президенты. Я протянул руку и ткнул пальцем в снимок на первой полосе.

— Кто этот человек?

— Человек?… — Сваровский снова посмотрел на газету. Прищурился. — Какой человек?

Ох, как меня достали эти риторические вопросы. «Какой человек?» Неужели не видно, на кого я показываю.

— Вот этот, — отвечаю ледяным голосом. — Тот, что стоит у вас за плечом. Только не говорите, что не знаете его. Дураку понятно, что он из вашей свиты.

— Гм…

Наконец-то она отвалилась, эта омерзительная дежурная улыбка, которую подобные типы постоянно имеют при себе — «улыбка на все случаи жизни».

— Что ж, — отвечает Сваровский, — я и не собирался скрывать. Этот человек — мой телохранитель. А почему вы интересуетесь? Вы что, знакомы с ним?

— Имел удовольствие познакомиться в первый же день приезда. При весьма забавных обстоятельствах.

— При каких?

— Кто-то послал ко мне в номер проститутку и поставил видеокамеру за фикус.

— Правда? Любопытно. Этот так похоже на наш славный городок. И что же вы сделали?

Сваровский начинал мне нравиться.

— Я не слишком подхожу на роль порнозвезды, вы не находите? — ответил я вопросом на вопрос, внимательно разглядывая при этом вальяжную физиономию бизнесмена.

Сваровский засмеялся мягким, переливчатым смехом.

— Это как сказать, — весело проговорил он. — Вы очень импозантный мужчина. Хотя не мне судить. Так что вы сделали?

— Выпроводил проститутку из номера, а потом встретился с ее сутенером. Сутенер признался, что камеру в моем номере установил он. Но имя заказчика назвать отказался.

— Весьма предусмотрительно с его стороны, — весело заметил Сваровский и посмотрел на часы. — У меня не так много времени, — сказал он. — Будьте любезны перейти к сути.

— А суть в том, что заказчик несостоявшегося порношедевра сидел за соседним столиком. И, когда я попытался вытряхнуть из сутенера душу, он не утерпел и встрял в наш разговор. Должно быть, в нем взыграл партнерский дух. Такое иногда случается с бывшими военными, которые служили в «горячих точках». Или с бывшими ментами.

— Постойте… — Сваровский нахмурился. — Я, кажется, понимаю. Вы что, намекаете на моего телохранителя?

— Не то что намекаю, а прямым текстом говорю. Это был он. — Тут я снова ткнул пальцем в газету. — А теперь отвечайте: зачем вам понадобился весь этот карнавал с проституткой и камерой?

Сваровский прищурил светло-карие глаза.

— Вы уверены, что это было сделано по моему указанию? — спокойно поинтересовался он.

Я кивнул:

— На все сто.

— Что ж… Видимо, отпираться бессмысленно. Хорошо, признаюсь: проститутку и камеру вам организовал я.

— Но зачем?

— Во-первых, люблю держать все под контролем. Во-вторых, обожаю подобные трюки. А в-третьих… — Тут Сваровский снова улыбнулся. — Скажите, Александр Борисович, вас не насторожило, что камера была установлена так бездарно?

— В этой игре вообще все было бездарно, — сказал я.

Сваровский кивнул:

— Вы правы. Я специально дал вам зацепку. И телохранителю велел разыграть небольшой спектакль.

— Но зачем?

— Видите ли… Только не подумайте, что я сумасшедший. Дело в том, что… — Он вновь замялся, подбирая подходящие слова. — Ну, в общем, у меня появилась идейка: а что, если мне держать вас под колпаком?