О чем молчит ветер - Ольга Володарская Страница 38

Про губы Оля умолчала. Многие женщины не желают признаваться, что прибегали к уколам красоты и коррекции. Да и не особо они близки, чтобы обсуждать такое. Наташа, надо сказать, пыталась это изменить. Хотела подружиться с Олей, но та держала дистанцию. Ей хватало проверенной боевой Виолы. Тем более Наташа замужем. А значит, будет ревновать ее к супругу. К сожалению, Оля вызывала это чувство в женщинах. Даже незамужних, а что уж говорить о тех, кто в браке. Видя угрозу в красивой и свободной Оле, они держали ее либо на расстоянии от своих половинок, либо (на посиделках, вечеринках, шашлычках) под тотальным присмотром. Только Виола, проверенная боевая, была спокойна, даже оставляя подругу со своим благоверным наедине. Она, хохоча, говорила, что начнет больше восхищаться мужем, если тот умудрится Олю соблазнить.

— Я тебе хочу кое в чем признаться, — заговорщицки прошептала Наташа. — Появился мужчина, который вдохновляет меня на это.

— Не муж? — решила уточнить Оля. Она знала Грачева-младшего, и он был ей симпатичен. Не такая мощная фигура, как дед, но мужчина достойный и весьма симпатичный.

Наталья покачала головой:

— Даже не знаю, как на эту новость реагировать, — пробормотала Оля.

— Ты не подумай, я не изменяю Коле. То есть ни о каком романе на стороне речи нет.

— Что тогда есть? — Она бросила в чашки пакетики чая, залила их кипятком.

— Безобидное платоническое увлечение. От него никакого вреда, только польза.

«Ой ли? — про себя возразила Ольга. — Думать о постороннем мужчине, имея своего, это хорошо? Наряжаться для него, подкрашиваться? Говорить о нем с мало знакомым человеком? Значит, не так все безобидно… — Мысли эти она не озвучила. Оставила при себе. Особенно последнюю: — Между платоническим увлечением и полноценным романом грань тонкая. Хватит и десяти минут, чтобы ее переступить…»

— Семейные заботы так меня поглотили, что я стала забывать о своей женской сущности. Я перестала прихорашиваться, покупать нарядные вещи. Я приводила в порядок дом, но не себя. Баловала мужа и сына, но не себя. Радовалась за них, но…

— Не за себя? — закончила за нее Михеева.

— Именно. Мне еще тридцати нет, а я превратилась в бабищу.

— Неправда. Ты хорошо выглядела и до того, как начала ярко красить ногти и носить каблуки.

Но Наташа будто не слышала. Она вела себя как человек, который посещает тренинги личностного роста. Не сказать, что зомбированный, но чуть поехавший.

— Наташ, а кто этот твой вдохновитель? Если не секрет, конечно.

— Он москвич. Приезжает в «Лиру». Мы познакомились там. Мои остались у Ильича, а я пошла на автобус. Леня ехал на своей машине в Приреченск и остановился, чтобы подвезти меня.

— Леня? Уж не Печерский ли?

— Да. Вы знакомы?

— И очень хорошо.

— Он потрясающий, правда? Глубокий, вдумчивый, тонко чувствующий… Одно плохо: доверчивый. Все женщины его использовали и бросали. В итоге он в свои зрелые годы одинок и бездетен.

Ольга не удивилась, услышав это. Леня и на нее произвел впечатление глубокого, вдумчивого, тонко чувствующего… потрясающего человека… которому не повезло с женой. Досталась алчная, непримиримая стерва. Эгоистка. Теперь оказывается, что и она такая. Раз бросила Ленчика.

— Я бы на твоем месте не верила всему, что он говорит, — предупредила ее Оля. В подробности вдаваться не стала.

— Нет, он не жалуется на жизнь. Мы просто беседуем, и я делаю выводы. — Наташа сделала глоток чая, выпятив губы. Красивые, но как будто чужие. — Коля со мной очень мало общается. Он вообще молчун. А комплиментов я от него дожидаюсь месяцами. Леня же замечательный собеседник, а какой ценитель красоты…

— Да, ты определенно в его вкусе. Фигуристая, длинноволосая. Его типаж — амазонка.

— Он говорил! Высокая, сильная…

— Желательно темноволосая. — Оля по его просьбе красила в черный свои каштановые волосы. — С пронзительными глазами, длинными ногами, большой грудью.

— А ты хорошо его знаешь. Откуда?

Сказать — не сказать?

— Я, как видишь, его типаж. И Леня тоже проявлял ко мне знаки внимания. — Ольга решила отделаться полуправдой. — Но у нас не сложилось.

— Почему? Ты же не замужем.

— А он тогда был женат. И супруга его бывшая не расчетливая стерва. Она долгие годы была нянькой Ленчика. За него все решала мама, он привык к женскому покровительству, поэтому ждал того же и от жены. Одной, второй. Может, была третья и четвертая, я не знаю. Наташа, я не хочу тебе давать советов, но…

Она хотела добавить: «Держись подальше от таких, как Леонид Печерский», но ей не дали закончить:

— Вот и не нужно. У меня своя голова на плечах. — Наташа сунула ноги в свои тесные туфли. Поморщилась. — Ты прости меня за эту откровенность. Она была лишней. Надеюсь, разговор этот останется между нами?

— Естественно.

— Доброго дня!

И покинула кабинет.

Когда дверь за Наташей Грачевой закрылась, Оля с чаем вернулась к окну. Осадочек у нее после беседы остался. Вроде и постаралась она быть корректной, а все равно человека расстроила.

Зазвонил телефон. Не внутренний, мобильный. То была Виола! Как почувствовала, что Оля сейчас нуждается в дружеской беседе.

— Привет, царица полей и огородов!

— У меня новый титул? — хохотнула Оля.

— Сама вчера прислала мне в вотсапе фото грядки.

— Беседки красивой. Но она стояла посреди огорода, да. Я прогуливалась по «Лире», заглядывала через заборы, увидела ее, захотела запечатлеть и поделиться фото с тобой.

— Я жду, когда ты поделишься со мной фотографией с мужчиной своей мечты.

— Вилка, ты чего это?

— Сон мне приснился. И в нем ты замуж выходишь. Решила, что вещий.

— Ты в них вроде бы не веришь.

— Этот был таким реалистичным. И оставил приятное послевкусие. Так что, появился женишок, колись?

— Даже не знаю, как сказать.

— Как есть.

— Я в субботу встретила Леню.

Повисла пауза. Это Виола сдерживала мат. Она за крепким словцом в карман не лезла, но знала, что Оля не любит брань.

— Только не говори мне, что опять позволила ему себя охмурить!

— Нет, конечно.

— Но он подкатывал к тебе?

— Предлагал попробовать еще раз. Был довольно навязчив. И жалок, если честно.

— Он опять с отцом отношения налаживает? Или денег клянчит?

— Он безработный. Но я должна за Леню заступиться. Он никогда не просил финансовой поддержки у отца.

— Потому что за него это делала мать?