Главная партия для третьей скрипки - Анна и Сергей Литвиновы Страница 37

— Понял. Ждем.

Нажал на отбой и сообщил Арине:

— Сюда идет Лью-до-йед.

Охранники встали у входной двери. Не сводили с девушки глаз.

Она лихорадочно соображала. Как оправдываться? Окно в ее комнате было закрыто, дверь заперта, ключ только у нее. А где хранятся дубликаты? Арина понятия не имела.

Допустим, Каролина нашла дубликат. Это ведь явно ее кольцо! Неужели она кралась по территории академии, забиралась в ее комнату? Невозможно представить.

Больше всего Арина боялась, что Людоед явится вместе со своей пассией. Но, к счастью, тот пришел один. Цыкнул на бодигардов:

— Get out! ^[24]

Те мгновенно исчезли.

Тяжело, уставшим слоном, опустился на Аринину кровать.

Она молитвенно сложила руки:

— Я не делала этого! Поверьте!

— Где кольцо? — сухо спросил шеф.

— Там. В кошельке.

— Достань.

— Не буду, — насупилась она.

— Почему?

— Не хочу, чтоб мои отпечатки пальцев на нем остались.

— Ох, Арина, — Людоед сам потянулся к ее кошельку. Вынул драгоценность. Небрежно бросил в карман. — Вроде и хорошая ты баба. Но почему от тебя столько проблем? С Тимуром твоим возись. Теперь еще Каролина — твоей крови требует.

— Я буду защищаться, — твердо произнесла Арина.

— Да куда тебе против нее! — отмахнулся Людоед. — Неужели сложно со всеми жить в мире?

— Я со всеми нормально. Кроме дураков. — Взглянула с вызовом.

— Так. Язык придержи, — он нахмурился. — И давай собирай вещи.

— Но я правда не брала кольцо!

— Как оно тогда оказалось в твоем кошельке?

— Каролина ваша, наверно, спаррингов своих попросила его сюда подкинуть.

— Но этого никто не видел, — пожал плечами Людоед. — А драгоценность в твоей комнате нашли при двух свидетелях. Прости, Арина, но ворам места в моей академии нет.

Она взглянула жалобно:

— Вы ведь знаете, что я не вор.

— Поэтому и не буду преследовать тебя, штрафовать. Но уйти ты должна прямо сейчас.

— Куда?

— Америка большая, — вздохнул бывший начальник. — И виза рабочая у тебя есть. Может, куда няней устроишься.

* * *

Геныч с Кузей сбежали в Америку за толерантностью. Надоело в родной России: за руки не возьмешься, в кафе сидеть приходится не рядом, а только через стол, увиделись — максимум друга по плечу потрепать. Но как ни маскируйся, все равно у нашего народа чутье на особенных. Хотя губ оба не красили, колготок не носили — а все равно на них таращились, и это еще не самое плохое. Куда чаще хихикали, шипели, ржали, а коли мимо шел истинный, немытый и пьяный мужик — обязательно норовил врезать. Да и от родителей нет покоя: причитают, то психолога домой приведут, то девицу для знакомства.

Геныч и предложил — удрать в Штаты по туристической визе. Полгода гуляешь спокойно, дальше варианты: поступить в универ, выиграть в лотерею грин-карту, или вообще политического убежища попросить. Выбрали самый теплый штат — Флориду. Пару месяцев не вылезали из океана, тратили сбережения, ворковали как голубки. Когда средства иссякли и из бунгало пришлось съехать в палатку, Кузьма начал ныть: «Мыться негде, спать холодно, пива купить не на что».

Геныч взялся искать работу. Но американцы пусть и кричали всюду про свою толерантность, зато миграционной полиции боялись как черти ладана. Туристов — без рабочего «статуса» — брали на совсем черные дела. Овощи за двадцать баксов в день собирать или посуду мыть за подобные деньги. А если хочешь нормальный доход — можно только крэк продавать. Но будет вдвойне обидно: погнаться за демократией и оказаться в наручниках.

— Поехали домой, — просился Кузьма.

Но Геныч продолжал рассылать в университеты письма. Ждать победы в лотерее «Зеленых карт». А еще каждый день просматривал объявления classifieds и однажды наткнулся: «Нужны горничная и садовник, семейная пара. Испытательный срок». И ни слова о пресловутом статусе.

Кузьму с его ранимой душой на собеседование не взял. Друг для сложных действий вообще не приспособлен. А тут ехать надо — без машины! — в дорогой квартал. Себя презентовать. Как-то обходить вечный острый угол — туристскую визу.

Домик, где искали прислугу, впечатлял — метров триста по площади, плюс участок с изысканным дизайном. Гена шел по саду, глазел на пальмы, слегка тревожился: вдруг ловушка? Американцы собеседования обычно в агентствах проводят. Сначала документы, потом груда тестов. А тут сразу к хозяину, прямо домой. Встретит сейчас какая-нибудь Шэрон Стоун с ножом для колки льда. О красавице подумал равнодушно, а вот что могут сейчас прибить — беспокоило реально. Как бедный Кузя без него будет?

Далеко в недрах дома пропел звонок, щелкнула, открываясь, дверь. Геныч заволновался еще больше. Что за странный дом? Ладно, что охранника нет при входе — все-таки не Голливуд. Но могли бы по громкой связи спросить: «Кто? К кому?» Что обнаружится в недрах особняка? Находить труп в реальности — особенно в Америке! — означало, что и тебя сначала уложат носом в пол, а только потом разберутся.

Он обернул руку носовым платком (смешно!), подтолкнул дверь. Порог переступать не стал. Крикнул:

— Is anybody here? ^[25]

— Иди ты уже сюда, — раздраженно отозвались по-русски.

Гена быстро и неловко сунул платок в карман. Вскинул голову. Ему навстречу со второго этажа спускалась дамочка. Алая рубашка с разрезом, кожаные брючки, черный лак на ногтях. Рыжие волосы, хищный взор.

Подошла неприлично близко, пышная грудь почти уткнулась в его торс. Геныч не любил, когда женщины стояли слишком близко. Но терпел. Разглядывал хозяйку.

Молодое лицо без морщин и дефектов не обмануло — ботокс и пластика, ей сильно за сорок. Самый возраст для бешенства матки. Вдруг объявление насчет прислуги маскировка? А сама сейчас потребует любви?

Действительно, разговор пошел не о работе.

Взглянула ему в глаза, облизнула губы, спросила лукаво:

— У тебя девушка есть?

Геныч решительно отступил. Тут, милочка, не Россия, так что вот вам со всей прямотой американских нравов:

— Меня не интересуют женщины.

Она закрыла рот жилистой ладошкой:

— Ты голубой, что ли?

Очень ему хотелось ответить «старой коровой», но удержался. Сказал спокойно:

— Вы давали объявление о работе?