Пара жизней про запас - Николай Леонов Страница 37

Мысленно помянув непечатным словом недалекого участкового, Гуров отправился в Одинцово к хозяйке фотоателье, сына которой когда-то убили беспризорники. Дама оказалась энергичной, деятельной и, в полном соответствии со своим родом деятельности, весьма фотогеничной.

– А почему я кому-то должна была докладываться о том, где была и что делала? – выслушав Льва, напористо заговорила она. – Что, требуется мое алиби? Японский городовой! И в чем же это я могу подозреваться? В поджоге?! Ха! Ха! Ха! Глупее ничего не могли придумать? Ну, хрен с вами, уж алиби так алиби... Ту ночь я провела со своим парнем. С каким? С обыкновенным. Он еще действительно парень – ему всего двадцать восемь. Да, а вот мне уже сорок два. Он живет с родителями, которые обо мне и слышать не желают. Они ко мне однажды уже приходили и предупреждали, что убьют, если узнают о наших встречах. Так в глаза и сказали: «Сына тебе не отдадим, старая стерва, и не мечтай. А еще раз встретишься – башку оторвем».

– Серьезные граждане... – согласился Гуров.

– Вот именно. Я Андрюхе об этом рассказала и предложила расстаться. А он ни в какую... Я его, уж если говорить откровенно, в самом начале и нашла-то всего на одну ночь. Получилось как? Моего сына, кстати, тоже Андрюшку, ему было всего четырнадцать, забили насмерть какие-то отморозки. Родных никого, муж, сыну было еще пять лет, ушел к другой. Больше замуж так и не вышла. Вижу – годы уходят, старость на носу... С кем ее встречу?.. Вот то-то же. Решила рискнуть – иные рожают и постарше. На вечеринке у подруги познакомилась с Андрюхой. Он ей племянником доводится. Парень рослый, симпатичный... Ну, не рожать же мне от какого-нибудь синяка заугольного? А он с первого же раза ко мне как присох. Вот уже три месяца встречаемся. Врачи сказали, что у меня все протекает нормально. Ненормально только с его папашей и мамашей. Ну, уж что будет, то и будет... Ну так что, звоним Андрюхе?

Бригадир узбеков, работавших в Люберцах, признался в том, что в воскресенье после вечернего намаза решил почувствовать себя настоящим русским и надрался до чертиков. Проснулся уже в понедельник, обнаружив себя в бытовке, где хранились стройматериалы. Свидетелей его загула не было, поскольку он напился втайне от своих соплеменников – они бы его не поняли, поскольку до этого он очень жестко наказывал всякого, кто хотя бы раз выпил во время работы.

– Таваришь палковник, ну зачем мне делать тут какой-то плохой дело? – клятвенно прижимал он руки к груди. – Чтобы меня прогонять из Россия или в тюрьма сажать? У вас тут хорошо – есть работа, деньги платят. У нас дома совсем плохо – работа нет, деньги нет. Милостью Аллаха клянусь – никуда не ездил, пьяный был...

Хозяина ночного кафе в Жуковском Гуров застал за яростной экзекуцией, которую тот претерпевал от рук особы гренадерского роста с не по-женски увесистыми кулаками. Еще поднимаясь по лестнице на второй, административный этаж кафе, Лев услышал непонятные глухие удары, чьи-то охи и вопли. У спускавшейся сверху молоденькой официантки Гуров попытался выяснить, как ему найти директора и что за странный шум оглашает кафе.

– Директор – там... – девушка указала на дверь из полированного дуба. – Оттуда и шум. Но вы бы пока не заходили, а то и вам, чего доброго, перепадет, – сочувственно добавила она.

Однако Лев вошел. Дама, увидев постороннего, экзекуцию приостановила и свирепо поинтересовалась, кого это принесла нелегкая. Когда выяснилось, кого собой являет нарушитель уединения «сладкой парочки», экзекуция была немедленно отменена. В нескольких словах охарактеризовав своего сожителя «сволочью», «предателем» и «дешевым кобелишкой», дама уведомила Гурова в том, что сей гражданин, презрев ее любовь и доверие, надумал увлечься танцовщицами своего варьете. В часы, интересовавшие Льва, означенный «дешевый кобелишка» развлекался сразу с тремя красотками.

– Как со мной – так это не мужик, а шприц одноразовый! – потрясая кулаками, бушевала дама. – А тут – гляди-ка! – сразу трех телок ухитрился покрыть! Не потерплю! Изничтожу, как клопа поганого!..

Теряя остатки оптимизма, Гуров отправился в Щелково, где обитал последний из владельцев подозрительной серой «Шкоды» с восьмеркой в номере, работавший программистом в одной из фирм. Поскольку дело уже близилось к вечеру, программист находился дома. Он оказался молодым мужчиной баскетбольного роста лет тридцати. Позвонив в дверь квартиры, Лев увидел открывшую ему дверь молодую особу с малышом на руках. Еще один бутуз стоял рядом, держась за подол маминого халата. Женщина уведомила Гурова, что ее муж в данный момент находится дома, но страшно не любит, когда его отрывают от работы. Но, узнав, что за визитер пришел его навестить, она, очень этим удивленная, пошла за мужем.

Появившийся в прихожей программист был в трениках и широченной, свободно висящей на нем футболке с необычным текстом на английском: «Фак ю, Билл!» Он тоже был удивлен визитом Гурова.

– Ну, мне звонил какой-то мужчина, который представился нашим участковым, – пожимая плечами, рассказал хозяин квартиры. – Он спросил меня, где я находился в такое-то время. Но я подумал, что это чей-то неумный розыгрыш, и послал его подальше. А в чем дело-то?

В ходе дальнейшего разговора выяснилось, что и у компьютерщика имеется вполне приличное алиби – воскресным вечером он налаживал компьютер своего хорошего знакомого, после чего они вместе приехали домой к Рюрику (так звали программиста) и до часу ночи сидели за бутылкой хорошего вина. Гуров рассказал ему о компьютерщике из далекого Демьяновска, который подозревался в поджоге интерната. Выслушав его, Рюрик вспомнил, что около года назад в среде юзеров проскользнул слушок о возможном существовании в Интернете засекреченных информационных потоков, принадлежащих некой тайной группировке. Он тогда загорелся намерением их найти и расшифровать, и кое в чем преуспел – как-то раз ему удалось войти в закрытый, кодированный, сайт. Но считать имевшийся там блок информации не удалось – кроме ряби цифр на мониторе, он больше ничего не увидел. Теперь же Рюрик решил всерьез взяться за загадочный сайт и найти ключ к зашифрованной информации. Уже уходя, Лев поинтересовался глубинным смыслом надписи на его майке.

– Ах, это... – Рюрик рассмеялся. – Майку мне подарили знакомые в день рождения. Я так понимаю, автор слогана крепко обижен на какого-то Билла. Не исключено, что он имел в виду Билла Гейтса. Так что майка, можно сказать, самая юзерская.

Уже вечером усталый Гуров вернулся в управление. В кабинете он застал Станислава, уныло корпящего над очередным сканвордом.

– Ну что у тебя? – голос Крячко был безрадостным и тусклым.

– Ничего дельного. – Лев развел руками. – У всех алиби. У одного лишь узбека проверить не удалось. Поверил на слово – все же, Аллахом поклялся.

– И у меня по нулям... – Стас сокрушенно вздохнул. – Да, наверное, иначе и быть не могло. Мы ведь искали совсем не ту машину.

– Как это? – Гуров замер, вопросительно глядя на своего приятеля.

– Как... Когда я ни хрена ничего путного не надыбал, стукнуло мне в голову созвониться с тем рокером. Номер-то его у меня есть. Спрашиваю: а та машина, которую ты видел, была и в самом деле «Шкодой»? Он: а как же – на ней был налеплен лев, вставший на задние лапы. Это ж, говорит, вроде бы чешский герб? Я, ей-богу, чуть не обложил его в три этажа. При чем тут герб, говорю?! У «Шкоды» эмблема – стрела с крылом, а лев на французском «Пежо»! Блин!!! Не знать такой элементарщины! Он оправдывается: я же сразу предупреждал, что в машинах не разбираюсь. Обалдеть, сколько времени и сил угроблено впустую из-за этого охламона!