Молот и "Грушевое дерево". Убийства в Рэтклиффе - Т. А. Критчли Страница 37

«Маркленд: В таком случае что мне о вас думать? Неужели вы надеетесь, что после подобного признания я поверю хоть одному вашему слову?

Подозреваемый: Не представляю, ваша честь. Только учтите: я неповинен в убийствах, как нерожденное дитя. И буду говорить только правду. А то, что тут наврал, – то только потому, что хорошо знаю, что непричастен к злодеяниям и легко сумею опровергнуть все обвинения».

Теперь Кэхилл утверждал, что дезертировал из полка ирландской милиции и в то время, когда совершались убийства, проживал в Ромфорд-роу, графство Эссекс. Маркленд не спешил ему поверить.

«Маркленд: Что вы сделали с военной одеждой?

Подозреваемый: Между Ромфордом и Ромфорд-роу я встретил еврея и купил у него вот этот сюртук, что сейчас на мне. А обмундирование выбросил.

Маркленд: Какой, вы сказали, это был день?

Подозреваемый: Суббота, ваша честь.

Маркленд: Сэр, я вижу, вы опять за свое. Пытаетесь меня уверить, что купили у еврея сюртук в субботу? Что-то у вас не сходится. Самый последний еврей не станет заниматься в субботу торговлей.

Подозреваемый: Я принял его за еврея. Темноволосый мужчина, он продавал поношенную одежду».

Должно быть, в Хертфордшире и Йоркшире, где Маркленд и Кэппер набирались первого опыта в качестве магистратов, было не много подобных кэхиллов, поэтому долгий допрос, зачастую не имевший никакого отношения к делу, демонстрирует полное отсутствие взаимопонимания между ними. Кэхилл явно старался подыграть трем легковерным джентльменам и тщетно пытался дать им понять, что его история о жене в Бате и последующих военных злоключениях несусветная чушь. Судьи ставили его в тупик не меньше, чем он их – наглый, не желающий покаяться негодяй.

Затем вызвали ночного сторожа Ингэлла – одного из тридцати пяти пожилых мужчин, нанятых приходом Святого Георгия. Он показал, что в ночь, когда убили Уильямсонов, с девяти вечера до семи утра подозреваемый никак не мог находиться в постели, поскольку он видел его в расположенном неподалеку пабе миссис Пичи «Новый журавль». Это было примерно в одиннадцать часов. За миссис Пичи послали и попросили постараться вспомнить вечер 19 декабря. Женщина задумалась, а затем сказала, что в пивной зал заходил мужчина неприятной наружности – потребовал пинту пива и хлеба на пенни. «А теперь, миссис Пичи, – обрадовался обнадеженный Маркленд, – пожалуйста, оглядитесь. Нет ли в этом зале человека, который в тот вечер заглядывал в ваш дом?» Женщина указала на Кэхилла. Очень похож, но она не уверена. А вот у ее дочери сомнений не было – это был в самом деле Кэхилл. Тот сделал необыкновенно удивленное лицо и принялся доказывать свое алиби – пытался убедить магистратов, что был в это время дома в Ромфорд-роу. Но время было уже позднее, и заседание суда отложили.

Когда в понедельник в полдень слушания продолжились, дознание в Шэдуэлле и вовсе превратилось в фарс. Поскольку ожидали компанию ирландцев и распространился слух о католических заговорах, в состав суда ввели священника, преподобного Тируэлла. И в этот день, что бывало нечасто, в суд явился старший магистрат Стори.

Сторож Ингэлл, который в субботу утверждал, что вечером, когда убили Уильямсонов, видел подозреваемого в одиннадцать часов в пабе миссис Пичи, теперь, увидев его, заявил, что нисколько не сомневается в том, что это был совсем другой человек. Миссис Пичи тоже обуяли сомнения. Только Сьюзен была непоколебима в своей уверенности, что задержанный – тот самый мужчина, который заходил в «Новый журавль». С той лишь разницей, что тогда на нем была шляпа.

Подозреваемому приказали надеть шляпу.

«Вопрос: Похожа она на ту шляпу, которая была на нем в тот раз?

Ответ: Да. Только тогда он ее больше надвинул на лоб».

В этот момент магистраты решили, что задержанный очень похож на Уильямса.

«Вопрос: Не было ли у него баков?

Ответ: Были. Чуть не до самого подбородка.

Вопрос: Не мог ли тот мужчина быть другим человеком?

Ответ: Не думаю.

Вопрос: Вам приходилось видеть Уильямса?

Ответ: Нет».

Сьюзен Пичи, ее мать и Ингэлла немедленно отправили в экипаже в тюрьму «Колдбат-Филдс» взглянуть на тело несчастного повесившегося. По возвращении они высказали единодушное мнение, что вечером в четверг, то есть когда произошло убийство на Нью-Грейвел-лейн, видели его (Уильямса) в пабе «Новый журавль».

Испытавший большое облегчение Кэхилл представил своих свидетелей. Первого ирландца звали Корнелиус Дрисколл, он был хозяином ночлежки на Ромфорд-роу. Упоминание Дрисколла интересно в том смысле, что оно до некоторой степени объясняет появившуюся на второй день Рождества статью в «Таймс», в которой говорится, что некий человек из Мальборо состоит в переписке с находящимся в заключении подозреваемым. Сильвестр Дрисколл все еще сидел в тюрьме «Колдбат-Филдс». А несчастные магистраты, постоянно путавшиеся в сложностях расследования (странно, почему Кэхилл заявил, что жил у Уильямсона на Рэтклифф-хайуэй), снова встали в тупик из-за совпадения фамилий. Дрисколл утверждал, что вечером, когда убили Уильямсонов, Кэхилл был дома. Но оказался настолько глуп (или изображал глупость?), что в дальнейшем от него не добились ни одного путного ответа. Тогда магистраты пригласили его жену.

«Вопрос: Кто вы такая?

Ответ: Бедная женщина, ваша честь.

Вопрос: Кто является вашим мужем?

Ответ: Корнелиус Диксон.

Вопрос: Почему он только что назвался Дрисколлом?

Ответ: О, сэр, это все равно.

Преподобный Тируэлл: Вы католичка?

Ответ: Да.

Вопрос: Перекреститесь.

Господин Стори: Это нас не касается».

Внезапно перед судом возник сержант милиции ирландского города Слайго. Он заявил, что видел фамилию Кэхилла в газетах, где его называли дезертиром. Сам он был в отпуске и изъявил желание опознать подозреваемого. Его немедленно выслушали. Но оказалось, что из какого бы полка ни дезертировал Кэхилл, если он вообще дезертир, это была не милиция Слайго. Следующим свидетелем подозреваемого выступил Джон Мартин.

«Вопрос: Вы католик?

Ответ: Я был хозяином моей жизни на службе Его Величества.

Вопрос: Какого вы вероисповедания?

Ответ: Да, сэр, я долго служил Его Величеству.

Вопрос: Вы ходите на службу или на собрания? Куда вы ходите?

Ответ: Сейчас никуда, сэр.

Вопрос: Вы папист? Когда я говорю “папист”, то не имею в виду ничего дурного.

Ответ: Я не знаю, что такое папист.

Вопрос: Чем вы занимаетесь?

Ответ: Я старый солдат, по крайней мере то, что от него осталось».

И дальше в том же роде. В зал суда, шаркая ногами, чередой входили дряхлые, пожилые мужчины и женщины, по требованию преподобного Тируэлла покорно крестились и говорили то, что должны были сказать: в то время, как убивали Уильямсонов, подозреваемый находился дома. Тем не менее было решено проявить бдительность. Магистраты поместили Кэхилла для дальнейшего дознания в исправительный дом, оговорив, что он очищен от всех подозрений в последних убийствах.