Чушь собачья - Светлана Алешина Страница 37

Его приятель уехал работать в Алжир и оставил ему ключи от дачи – присмотреть, то-се… Ни за чем этот хлюст, конечно, не смотрел. Но однажды ни с того ни с сего повез меня на эту дачу, да еще ночью. Он вообще считал меня своей собственностью. Между прочим, вы наверняка не знаете, а мы с Тимохой были даже расписаны. Да, супружеская пара! Поэтому он считал себя вправе класть меня под любого нужного человека.

В этот раз нужным оказался Гаврилов – еще один его старый приятель. Он свалился как снег на голову откуда-то из Хабаровска. И поселился на этой беспризорной даче. Так ему казалось безопаснее.

Но сначала мне, конечно, ничего не говорили. Это были их суровые мужские дела. Ну, вы видели эти дачи, да? Там один день просидишь – от скуки сдохнешь. А этот Гаврилов сидел там неделями. Естественно, лакал водку. А потом ему захотелось бабу. Ну а баба – это, конечно, я.

Правда, тут уж Тимоха меня посвятил в суть дела. Он как бы намекнул, что видит во мне не проститутку, а боевую подругу, которая должна выведать у врага главный секрет. Врага или приятеля – тут уж я не знаю, по-моему, для Тимохи это уже было все едино.

А суть дела была в том, что этот Гаврилов в Хабаровске работал в какой-то фирме захудалым экспедитором, звезд с неба не хватал, жил в общаге, потому что с женой разошелся, и вообще все катилось у него под откос. Вся причина была, как обычно, в водке, но сам Гаврилов был уверен, что против него ополчился весь свет.

А фирма занималась торговыми операциями внутри страны и с Китаем тоже. И не все эти операции отмечались в книгах и были на сто процентов честными. И однажды случилось так, что, провернув такую не слишком честную сделку, один из дельцов вез в фирму выручку – двести пятьдесят тысяч долларов. А сопровождали его Гаврилов и этот с залысинами – Винт. Знали они друг друга поверхностно, ехали себе и молчали – дело обычное. Вдруг у дельца начинается сердечный приступ. Ему уже ни до чего, он вот-вот отдаст концы. Винт бросается на поиски врача, и тут Гаврилова осеняет – это его единственный шанс, больше ничего подобного в его жизни не будет.

Делец умирает на его руках. Но Гаврилов не расстраивается, берет чемоданчик с долларами и тут же пересаживается на первый попавшийся поезд, который идет в обратную сторону. Только его и видели.

Этот идиот надеялся, что его не разыщут, что махнут рукой на двести пятьдесят тысяч. Правда, мозги он еще не все пропил, поэтому для верности спрятался подальше от людей, а из денег взял на расходы тысяч пять, а остальные припрятал в надежном месте.

Сами знаете, чем все кончилось. Хотя его нашли бы не так быстро, если бы ему в голову не пришла бредовая мысль завести собаку. Рекс, бедняга, между прочим, моя собака. Честно говоря, я давно уже думала, куда бы ее пристроить, а тут Гаврилов… Все как-то сошлось, будто кто-то нарочно спланировал. Собака его и погубила.

Но перед этим Гаврилов проболтался о деньгах Тимохе, а тот решил с помощью этих денег решить свои проблемы. Только Гаврилов не говорил, где спрятал доллары, и Тимоха поручил мне это выведать.

Вообще-то я справилась с блеском. Гаврилов выложил мне все уже в первую ночь. По-моему, этот кретин в меня влюбился. Он даже намекал, что скоро мы уедем с ним в жаркие страны и будем жить, как короли. Я, в общем-то, не возражала, но в душе сразу решила, что двести тысяч на одного лучше, чем на двоих, тем более что второй – просто старый невезучий алкаш. Тимохе, разумеется, я ничего не сказала.

Итак, я знала, где лежат деньги, но взять их не могла – около меня все время кто-нибудь крутился, и вообще все надо было хорошенько обдумать. Мне не хотелось поступать по-дурацки.

А потом все решилось само собой. Тимоха не выдержал, взял пистолет и поехал сам вытрясать из своего дружка деньги. На нем висел долг, и он знал, что Тигран рано или поздно прищучит его. Но в эту ночь, как нарочно, с той же целью на дачу пришел Винт – он все-таки выследил Гаврилова и собирался разобраться с ним по-своему.

Не знаю точно, что там произошло, но, скорее всего, Гаврилов не хотел отдавать деньги, а Винт решил, что сам найдет их. А может, Тимоха со своим пистолетом спугнул его. Короче, Винт Гаврилова прирезал. Он бы и Тимоху прирезал, но тот умудрился ранить его из пистолета и, весь перепуганный, помчался ко мне. Он не знал, что делать.

Я велела залечь на дно – у Тимохи была запасная квартира, – хотя мне казалось, что это глупо. Ну кто в Хабаровске мог знать о существовании Тимохи?! Но вышло как раз наоборот. То ли Гаврилов что сказал, то ли Винт нашел у него какие записи, но, короче, Винт прошелся и по старой квартире Тимохи, и девчонок разыскал, и, в конце концов, завалился ко мне.

Вообще-то мне ничего не стоит мужика вокруг пальца обвести, но это был не тот случай. Я сразу поняла, что мне конец, и сдала Тимоху со всеми потрохами. Но сделала это так, чтобы у Винта сомнения оставались. Тогда он должен был оставить меня в живых – ведь я ему была бы еще нужна.

У меня к тому времени уже был билет на поезд, и, как только Винт отбыл разбираться с Тимохой, я решила, что пора рвать когти. Где спрятан чемоданчик с деньгами, я знала. И еще я заранее сняла комнату в Затоне, чтобы отсидеться здесь и больше до самого отъезда не появляться в городе. Я была уверена, что никто не догадается искать меня здесь.

Вы спутали мне все карты, когда заявились ко мне домой. Отняли драгоценное время, а тут еще клиент прибыл – в общем, все пошло наперекосяк. Хотя в каком-то смысле мне повезло. Если бы не вы, Винт, наверное, до меня добрался бы.

Но уж когда вы опять пришли, все в кровище, я поняла, что нужно уходить немедленно. Дождалась, пока ваша машина выедет со двора, захватила шмотки, которые были уже приготовлены, и тут же смылась. Я правильно рассчитала, что полчаса передышки у меня имеется.

Я доехала до Затона, а оттуда пешочком добралась до дачи. Там переоделась, дождалась, когда начало светать, и нырнула за деньгами. Потом опять переоделась в сухое и спокойно отправилась сюда. Чемоданчик был уже при мне.

Мне, правда, сразу не понравилось, в каком он состоянии. Этот идиот Гаврилов спьяну даже не сумел как следует загерметизировать пакет. Представляете, все это добро три месяца мокло в воде! Мало того, у этого типа, чья цистерна, в воде, наверное, была какая-то примесь – может, удобрение, может, еще какая-то химия – у меня потом три дня кожа чесалась!

Короче, все доллары слиплись намертво. Я еще пыталась что-то спасти, все эти дни отлепляла, что могла, и сушила. Но результаты аховые, сами видите. Я плюнула даже на билет в Кисловодск. Зачем теперь туда было ехать?

Сначала я была злая – ужас! Если бы можно было, я бы убила Гаврилова еще раз своими руками. А потом постепенно успокоилась, чего теперь сделаешь, верно? Видно, бог таким образом напомнил мне, что это не мои деньги. Ну вот, теперь вы все знаете, делайте что хотите. Только прошу учесть мое добровольное признание и вообще…

– Непременно учтем, – пообещал Добровольский. – Только не откажите в любезности проехать с нами до управления и там изложить свои показания письменно.