Маска Дантеса - Роман Буревой Страница 37

Стаса застрелил человек в одежде священника? Чушь… Кто-то нарядился на маскарад монахом? Священник… носит митру… Митрой на латыни именуют любой восточный головной убор. Тюрбан? Мерд! Я же был в то утро в тюрбане. Он видел меня? Намекал, что слышал мой разговор со Стасом? Ну и что? Я и не отрицал… не отрицал… не то… Друз видел убийцу. И этот человек был в тюрбане. И не только… синий человек… невидимка… в карнавальном костюме. Моем костюме. Друз думает, что я убил Стаса? Но я ушел… то есть я ушел, а вернулся некто, одетый как я, и застрелил Стаса?

Марк почувствовал, как по спине его стекает струйкой пот.

Итак, что известно? Убийство было подстроено… Но почему убийца решил, что Стас и Друз отправятся поутру в сад? Рассчитывал на счастливый случай? Нет, конечно. Случай может все лишь испортить…

Итак… утром… рано, когда все еще спали, убийца, одетый как Калистро — то есть в костюм Марка, вызвал Стаса утром в сад. Ну, конечно! Стас еще сказал: «А вот и Марковин вернулся»… Вернулся! Видимо, убийца попросил Стаса подождать и ушел… что он ему обещал? Устроить новую дуэль? Привести Лери? Неизвестно… неважно. Убийца вывел Стаса в сад и отправился за Друзом. Но тут он просчитался. Друз уже проснулся и отправился искать потерянный накануне бластер. Лацийцы поднялись слишком рано (сказалась разница в сутках Лация и Китежа). Тогда неизвестный вернулся в сад, застал Марка и Стаса за разговором, увидел Друза… Когда Марк ушел… подождал немного, приблизился и демонстративно (так, чтобы видел Друз) выстрелил в Стаса. После чего побежал. Друз, возможно, кинулся следом… Возможно, он кричал, и его крик слышала Ксения. Потом Друз вернулся в надежде, что Стас еще жив, вызвал медика… тут объявилась Ксения… Друз еще не сознавал, что эта ловушка для него. Он думал лишь о том, как выгородить Марка.

Итак, убийцы совершили несколько ошибок. Первая: они решили, что Друз отдал бластер на хранение старому князю. Второе: они не учли, что на Лации сутки короче… Но верно рассчитали, что Друз ни за что не выдаст Марка. И не ошиблись (почти), понадеявшись на неопытность следователя с Лация. Ну вот, теперь куски мозаики ложились один к другому без малейшего нажима. Умница, Корвин! Наконец-то ты нащупал нужную ниточку! Марк почувствовал удивительную легкость во всем теле. Будто крылья выросли за спиной. Хотелось подпрыгнуть и лететь. И он в самом деле подпрыгнул и издал боевой клич «Баррио!», имитируя рев слонов.

Осталось узнать лишь одно: кто этот человек в костюме Калиостро, как он связан с Ксенией и как он удрал из усадьбы.

Корвин отправился в столовую. Охрана его пропустила беспрепятственно, хотя ощупали сканерами, но уже без прежней старательности.

Хозяин усадьбы и Сергий Малугинский завтракали.

— Принесите нашему гостю прибор, Иван, — обратился князь Андрей к высокому и прямому как жердь слуге. Знакомые прилизанные седые виски. Кажется, Иван вездесущ.

— Не стоит. — Марк взял полупустой молочник, налил туда кофе из серебряного кофейника, потом демонстративно сгреб с пирожковой тарелки Андрея Константиновича булочки и уселся за стол. — Мне ничего больше не надо.

— Что-то произошло? — поинтересовался хозяин усадьбы, с улыбкой наблюдая за беспардонным поведением гостя.

— Ничего особенного. Мне подсыпали в чашку снотворное. Доза была великовата… Я мог заснуть навсегда. Но — как видите, жив, здоров.

— Быть не может… — как-то очень вяло запротестовал князь.

— Поэтому я решил не рисковать во второй раз. Кстати, ваше высокопревосходительство, — обратился Корвин к кабинет-министру, — будьте так любезны, помогите мне в решении одного вопроса.

— Я в вашем распоряжении.

— Что вы знаете о проекте «седьмое колено»?

— Это не имеет никакого отношения к убийству Стаса. — Кабинет-министр едва заметно вздохнул, давая понять, что следователь выбрал не тот путь.

— А мне кажется, что имеет. Так вы что-то знаете?

— Практически ничего. — Владимил изобразил глубокую задумчивость. — Это какие-то малоперспективные разработки одной из наших лабораторий. Вы наверняка слышали, что Китеж очень много внимания уделяет науке.

— Генетическим лабораториям, — уточнил Марк.

— Вы что-то понимаете в генетике?

— Практически ничего, — Марк намеренно повторил фразу собеседника.

— Я тоже. Так не будем об этом говорить. Расскажите лучше, что вам удалось обнаружить.

«В какую игру играет Сергий Малугинский? — шепнул голос предков. — Мне его поведение все меньше нравится ».

«Мне тоже», — мысленно ответил Корвин.

— Да, кое-что я узнал, — сказал вслух. — Семен Лосев. Это имя вам знакомо? — Произнося это, Марк смотрел вовсе не на кабинет-министра, а на старого князя. Впрочем, даже смотреть на него было не обязательно. Едва прозвучало «Семен Лосев», как Андрей Константинович уронил на пол серебряную ложечку. Марк наклонился и поднял.

— Благодарю… — очень тихо сказал старый князь. Пальцы его дрожали.

— Лосев был участником покушения на меня полгода назад, — тем временем объяснял Сергий Малугинский. — Именно тогда погибли моя жена и дочь. Он — союзник озерников, хотя сам не бывал в озерных городах. Его застрелили мои охранники. Мерзавцу не удалось уйти.

— Я бы хотел получить все данные об этом человеке. Все, какие есть.

— Через полчаса вам передадут инфокапсулы, — пообещал кабинет-министр. — Сам я через час уезжаю. Так что моя охрана не будет вам больше докучать.

— Можете ответить еще на один вопрос, ваше высокопревосходительство? — Корвин налил себе еще кофе. Действие таблеток заканчивалось, и глаза предательски слипались. — Зачем вы хотите разрушить озерные города?

— Я говорил об этом много раз.

— Извините, но я не слышал ваших выступлений. Читать их мне некогда. Скажите в общих чертах. Кратко.

— Это гиря, привязанная к ногам пловца.

— М-да… очень кратко. Емко. Образно. А кто пловец?

— Как кто?

— Китеж или Лаций? Кто пловец? — Язык у Корвина после бессонной ночи немного заплетался, как у человека, захмелевшего после первой рюмки.

— Конечно — Китеж. Я все время думаю о Китеже.

— Почему? — пожал плечами Корвин. — Я бы думал о Лации. Ведь вы родились на Лации, Ливий Друз.

— Я — плебей.

— Ну и что?..

Кабинет-министр ничего не ответил и поднялся.

— Я помню вас другим, — задумчиво проговорил Корвин. — Идеалист, для которого истина и торжество закона — не пустые звуки. Вы готовы были бороться за справедливость, рискуя жизнью.

— Я и теперь борюсь! — с неожиданной страстностью отвечал кабинет-министр. — Каждодневно рискую жизнью. Озерные города я разрушу — клянусь светлым-пресветлым Китежем. И никто мне не помешает! Никто!