У метро, у «Сокола» - Вячеслав Курицын Страница 37

– В унитазе? – Мария Александровна словно выше ростом стала, смотрела на Покровского с негодованием: любовное письмо в унитазе. – Я никогда не жгла раньше писем! Хотела в Серебряный бор, сжечь у реки. Туда думала троллейбусом, обратно на такси. Да подумала, вдруг не найду там такси. Решила – поздно, темно, сожгу быстренько во дворе, пять минут и готово.

Ладно.

В любом случае Покровский не допускал, что Мария Александровна сама бегала по парку с асфальтом. Леонид Семенович ее алиби наверняка подтвердит.

А вот Олег Александрович тип неприятный.

Но какой у него мотив, если считать главной целью Кроевскую?

Или все же не Кроевская была целью? Покровский в свою версию верил, но понимал, что перемещения асфальта не делают ее неопровержимой.

Выйдя из метро, сразу обратил внимание, как много вокруг задорных ярко-лимонного цвета круг-ляш-ков. На фонарных столбах, на спинках скамеек, на трасформаторной будке. Покровский присмотрелся – это бумажки-нашлепки с мороженого такой необычной вырви-глаз масти. Дно урны усеяно уже не кругляшками, а картонными стаканчиками с самим ярко-лимонным мороженым. Почти все недоедены, даже только начаты, будто пробует человек две-три палочки – и в урну стаканчик. А вот и мороженщица на углу, продает эти самые лимонные чудеса. Солдат как раз купил, попробовал – лицо скривилось эдак, скривилось так, влево-вправо, губы неприятно вывернулись… Бросил мороженое в урну.

– Семь копеек? – спросил Покровский, увидев ценник.

– Семь… – вздохнула мороженщица. – Недорого.

«Мороженое фруктовое». С виду лимонное.

Надо попробовать. Семь-то копеек.

Купил, пригубил, бросил в урну. Пожалел на секунду, что бросил – неужели не интересно понять, что именно так ловко сплелось в этот мерзкий вкус: гнилой лимон с неспелой ранеткой или водянистый огурец с засохшей камфорной ваткой? Нет, не интересно.

Газету на стенде почитал немножко. Пришел домой, Вадика Чиркова обнаружил на лестничной клетке. Он вышел из своей квартиры, чтобы постучать в соседнюю, к Покровскому. Сразу бросился навстречу, не здороваясь:

– Ну как вам это, а? Я вам даже записку написал! В голове не укладывается.

На Петровке был популярен анекдот про мужеложцев с финалом «в голове не укладывается», но Вадику еще рано это слышать.

А в записке, которую Покровский вчера вечером обнаружил в двери, стояло ТОРПЕДО СПАРТАК 4:0. ВОТ ТАК-ТО.

Вадик Чирков болел за «Торпедо», оригинальничал. Покровский был уверен, что долго это увлечение Вадика не продлится. Сам Покровский понятно, что за «Динамо» болел.

Из соседской двери показался длинный нос, а затем и вся Эвелина Октябриновна, дальняя родственница Вадика, которая жила с ним, пока родители в командировках, то есть очень подолгу. Ультимативно заставила Покровского зайти пообедать.

Пока уминали салат, борщ и котлеты с гречкой, Вадик взахлеб рассказывал подробности сенсационного матча. Игру на горе болельщикам «Спартака» транслировали по московской программе.

К чаю Эвелина Октябриновна объявила сюрприз. Раз-два-три! И вытащила из холодильника три стаканчика фруктового мороженого лимонного цвета. «Новый сорт фруктового!» Покровский сказал, что ел уже сегодня мороженое, а больше стаканчика в день ему устав не позволяет. Не стал добавлять, что именно это мороженое он и ел, любопытно понаблюдать за реакцией Вадика и Эвелины Октябриновны.

Съели с большим восторгом, и третью порцию, от которой Покровский отказался, охотно разделили между собой. Ладно.

Покровский в это время листал с большой буквы Тетрадь, куда Вадик вписывал составы команд и разные мысли про футбол-хоккей и вклеивал вырезки из газет.

На последней странице таблица с учетом вчерашнего матча, названия команд блестят, Покровский не сразу сообразил, что это фломастерами нарисовано. Не поленился Вадик нарисовать таблицу, действительную на один день. Вчера только «Спартак» с «Торпедо» играли, остальные игры сегодня.

До матча «Динамо Киев» – ЦСКА, который Покровский и Вадик собрались смотреть вместе, оставалось два часа. Покровский пошел домой, позвонил в Ленинград – теперь он звонил по двум номерам – в пустую по-прежнему квартиру Сержа на Фурманова и коллеге-энтузиасту Саше Сахановичу. Пусто. Подмел пол, вымыл посуду. Полежал в ванной, только вышел – телефон, Саханович! Встретится он с Сержем не смог, но вот только что узнал, что Серж и его чувиха по прозвищу Метла Дотла усвистали сегодня автостопом в Ригу. Ясно.

Пошел снова к соседям. У Вадика в комнате был персональный цветной телевизор. Эвелина Октябриновна принесла им большую чашу грецких орехов и старинные железные клещи; смотрели игру под орехи. Вадик много говорил, оценивал, спрашивал. Покровский иногда включался и поддакивал или отрицал – и снова уплывал в свои мысли.

Рыжий друг Марии Александровны произвел неприятное впечатление, но значит ли это, что его надо подозревать? Да, если рыжий убил первую бабушку, чтобы соединить как следует сердца с Марией Александровной в комфортных условиях, ему не нужно было в Чуксином переулке, в Петровском парке, на каркасах тянуть цепочку… даже вредно тянуть. Это ясно. Но если он грохнул Яркову, не горевшую желанием стать его тещей, безотносительно к другим преступлениям, сам по себе? Нет, это совсем было бы слишком, если первый эпизод один убийца, а остальные – другой. И надо отдавать себе отчет, что подозрения к Фарятьеву подогреваются неудачей следственного эксперимента – если неудача, то нужно вроде как к эпизоду вернуться… А ведь не нужно.

Вадик, между прочим, вполне может вырасти спортивным комментатором, только вот профессия это уж слишком редкая, на всю Москву три комментатора плюс еще один анемичный человек, который комментирует только греблю и тяжелую атлетику, а их показывают по разу в год.

Кто мог быть главной целью, если вдруг не Кроевская? Если Яркова – не было бы смысла в новых убийствах. Ширшикова – в вину Панасенко Покровский не верил, но – стоп-стоп… А если это операция против Панасенко? Кто-то мстит ему или хочет убрать с дороги? Эта новая идея Покровского взволновала. Жизнью Панасенко живет сложной… Возможны, короче, варианты. А с Чебурашкой и вовсе неясный абсурд. Так что нужно и дальше идти по разным тропинкам, не молиться уж так на асфальт.

Киев выиграл 3:0, прав Вадик, не будет в этом году у Киева в СССР конкурентов. Да что в СССР, европейский Кубок кубков взяли недавно, за суперкубок с «Баварией» будут играть.

Вечером позвонил из Калинина Гога Пирамидин. Призывая группу отдыхать хотя бы в воскресенье, Жунев не имел в виду Гогу Пирамидина и, конечно, Семшова-Сенцова, которые не были осведомлены, чем другим, кроме оперативной работы, можно человеку в принципе заниматься.

В Калинин Гога Пирамидин уехал вслед за Панасенко. Тот утром порол сына, потом у него были различные встречи в Москве, в том числе с группой глухонемых лиц. «Не слышал, о чем говорили, сразу предупреждаю», – сразу предупредил Гога Пирамидин. Интересно, Жунев, когда говорил, что Панасенко подбирается к слепым, перепутал слепых с глухими, или коварный Панасенко окучивает и тех, и других.