Вор с палитрой Мондриана - Лоуренс Блок Страница 35

Кажется, я не слышал, как отворилась дверь, просто поднял глаза и увидел его. И тут же шикнул на Кэролайн. И она умолкла на полуслове и обернулась.

— Черт… — буркнула она. — Привет, Рей.

— Приветствую вас, — сказал лучший в мире полицейский, которого можно купить за деньги. — Что ж, теперь понятно, как узнать, кто тебе друг, а кто — нет. Вот двое людей, которых я знаю сто лет, и что же? Вхожу, и один говорит «Тс!», а другая «Черт!». Так что случилось с котом, а, Кэролайн?

— Ничего, — огрызнулась она. Когда-то давным-давно некто успел внушить Кэролайн, что нападение — это лучший способ обороны, и, как видно, она не забыла этого. — Проблема в том, что случится с Берни, если так называемые лучшие друзья будут арестовывать его всякий раз, как только он подвернется под руку. А ты когда-нибудь слышал о превышении служебных полномочий, а, Рей?

— Скажи спасибо, что я не слышал о методах допроса с пристрастием, Кэролайн. «Ну что, парень, прокатимся на мотоцикле, а? Раздвинь-ка копыта пошире!» Мы ведь вполне можем и так.

— Заткнись ты со своими дебильными шуточками, Рей! Иначе начну я, и ты будешь выглядеть как полная задница!

— Господи, Берн! — взмолился он. — Ну, неужели ты не можешь заставить ее вести себя, как подобает даме?

— Как раз работаю над этим. Зачем пожаловал, Рей?

— Перемолвиться парой словечек с глазу на глаз. От силы минуты три, больше времени это не займет. Если она собирается торчать тут и дальше, можем пойти в подсобку.

— Нет, я пойду, — сказала Кэролайн. — Как раз собиралась заглянуть в одно местечко.

— Спасибо, что напомнила. Я тоже не прочь заглянуть туда же. Давай, Кэролайн, действуй! А мы с Берни пока потолкуем. — Он подождал, пока Кэролайн не выйдет из комнаты, затем опустил руку на альбом, который Элспет Питерс оставила на прилавке. Правда, теперь он был закрыт, и репродукции с картины Мондриана видно не было. — Картинки… — заметил он. — Верно?

— Да. И очень хорошие, Рей.

— Как та, что ты увел из квартиры Ондердонка?

— О чем это ты?

— Парня по имени Мондриан, — сказал он (вернее, получилось у него нечто вроде «Мундрейн»). — Висела над камином и была застрахована на триста пятьдесят тысяч долларов.

— Куча денег, верно?

— Да уж, недурно. Насколько нам стало известно, это единственное, что пропало из квартиры. Картина вполне приличных размеров, белый фон, на нем пересекающиеся черные линии, пятно краски тут, пятно там…

— Я ее видел.

— Вот оно как… Не шутишь?

— Когда оценивал библиотеку. Она висела над камином… — Секунду я колебался. — Вроде бы он говорил, что собирается отдать ее обрамить.

— Ага. Ему позарез была нужна новая рамочка.

— А ты откуда знаешь?

— Вот что я скажу тебе, Берни. Рамочку от этого самого Мундрейна нашли в шкафу, рядом с телом Ондердонка, и она была изломана в куски. Алюминиевая рамка, вся искореженная, и еще там нашли такую штуковину, ну, к которой крепится полотно. Только его не было.

— Не было? Чего не было?

— Полотна. Кто-то вырезал эту картинку прямо с мясом, но клочков этого мяса оказалось достаточно, чтоб один парень, эксперт из страховой компании, подтвердил, что вроде бы это и есть остатки того самого Мундрейна. Лично я ни за что бы не догадался. Представляешь, какой-то один жалкий клок полотна, в дюйм шириной, белый, а на нем какие-то точечки, ну, вроде бы как азбука Морзе, ну и еще, кажется, такое малюсенькое пятнышко красного… И сдается мне, что ты свернул это самое полотно в рулон и вынес его из дома под одеждой.

— Да я к нему и пальцем не прикасался!

— Ага, как же, как же! И еще ты, должно быть, здорово торопился, раз вырезал картину из рамки, вместо того чтоб спокойно и аккуратненько вынуть ее. Тогда бы полотно было целое. Нет, я не думаю, что ты убил его, Берн. Я долго думал и все же, сдается мне, это не ты.

— И на том спасибо.

— Но я точно знаю, что ты там побывал и, должно быть, именно ты забрал эту картину. Может, услышал, что кто-то идет, испугался и вырезал ее из рамки. Может, оставил рамку висеть на стене, а Ондердонка — связанным, и кто-то другой сунул рамку в шкаф и прикончил его.

— Но к чему им было это делать?

— Как знать, что заставляет людей откалывать порой самые чудные штуки?.. Безумный мир, населенный безумными людьми.

— Аминь.

— Но дело не в этом. Я думаю, Мундрейн у тебя.

— Мондриан. Не Мундрейн, а Мондриан.

— Какая разница! Да назови я его хоть этим самым… Пабло долбаным Пикассо, ты б все равно понял, о чем речь. Я считаю, что картина у тебя, Берни. А если даже и нет, то ты знаешь, где ее взять. Именно поэтому я и здесь, вместо того, чтоб спокойно сидеть себе дома задрав ножки перед телевизором.

— Но к чему это тебе?

— Да к тому, что за нее назначено вознаграждение, — сказал он. — Эта страховая компания, шайка дешевых придурков, назначила награду тому, кто ее найдет. Десять процентов. А сколько это получается, десять процентов от трехсот пятидесяти тысяч, а?

— Тридцать пять тысяч долларов.

— К чему тебе книжная лавка, Берни? Свободно можешь устроиться бухгалтером! И потом, тебе самому ой как понадобятся наличные!.. Чтоб отмазаться от этого обвинения в убийстве, верно? Деньги на адвоката, деньги на разные там текущие расходы. Да, черт возьми, деньги всем нужны, разве нет? Подумай хотя бы о том, что тебе не придется рисковать по мелочам, забираясь в чужие квартиры. Приносишь картинку, я все быстренько оформляю на себя, и мы делимся.

— Как делимся?

— Ну, скажи, Берн, ну разве я когда-нибудь жадничал, а? Пополам, вот как поделимся. И все будут счастливы. Рука руку моет. Я тебе еще и спинку потру, если намек понятен.

— Вроде бы понятен…

— Так что на рыло придется по семнадцать с половиной тысяч, и вот что я скажу тебе, Берн: игра стоит свеч. И потом, к чему тебе вся эта огласка, обвинения в убийстве и прочее? Ведь если так пойдет и дальше, покупателя на картину тебе не найти. И с самого начала заруби на носу: перепродать ее страховой компании тоже не удастся, потому как эти ублюдки — мастера расставлять разные хитрые ловушки. Не успеешь опомниться, а они уже держать тебя за глотку и вытрясли все. Нет, я понимаю, ты мог украсть ее и по заказу. Может, картину уже ждет клиент, но стоит ли рисковать? Прежде всего, где гарантии, что он тебя не кинет? И во-вторых, сам будешь дышать спокойнее, когда страховая компания получит свою картину обратно.

— Вижу, ты все продумал.

— А как же! Ведь человек обязан думать о себе, разве нет? Правда, может оказаться и по-другому, Берн. Вполне может оказаться, что ты уже успел толкнуть ее заказчику в ту же ночь… — Он переступил с ноги на ногу. — Слушай, а чего это она там застряла, а, Берн?