Щит и меч Венеры - Ольга Степнова Страница 34

Мы с Нарой переглянулись и синхронно залезли на узкий приступок перед окном. Я с наслаждением скинула босоножки.

— А мы тут с Константином Эдуардовичем подробно восстанавливаем картину всего, что произошло пятнадцатого июня! Константин Эдуардович рассказал мне много чего интересного! Милда оказалась не Милдой! Юноша по фамилии Лавочкин после ограбления как в воду канул! Кстати, друзья мои, для полноты событий, хочу сообщить вам, что тело настоящего клоуна со следами огнестрельных ранений было обнаружено сегодня утром на берегу реки Радунки. По заявлению экспертов он был убит не менее трех суток назад, то есть на момент ограбления, клоун был уже мертв!

— Как тело?! — прошептала я. — Почему тело?!

— Так, милая барышня! Кстати, что такое у вас с лицом? В костер упали?

— Аллергия…

— У вас очень тяжелый случай, сочувствую! Советую попробовать дыхательную гимнастику, хотя ни черта она не помогает! Так вот, рыбаки, приехавшие утром на рыбалку, обнаружили тело, лицом лежащее в уже погасшем костре. Зрелище было ужасным, они сразу же вызвали милицию. От лица, конечно, ничего не осталось, но на человеке был клоунский наряд! Он был убит выстрелом в грудь и брошен лицом в тлеющие угли. Эксперты сказали, что выстрелы были произведены из того же оружия, из которого убили инкассатора и охранников банка. Никаких документов, денег и ценностей при трупе не обнаружено. Его личность пока не установлена. Это был мужчина лет шестидесяти, среднего роста, седой, с залысинами, впрочем, вот фотография с места происшествия… — Он выхватил из своего портфельчика фото и сунул мне под нос.

Я отвернулась и заревела. В голос, никого не стесняясь.

Жуль подскочил, отпихнул от меня руку следователя со страшным снимком и устало, раздраженно сказал:

— Ну, зачем вы так! Уберите немедленно.

Он обнял меня за плечи, притянул к себе и неловко погладил по голове:

— Ась, ну не плачь! Не плачь, пожалуйста! Ну, чего ты рыдаешь, будто этот клоун был твоим родственником?!

— Он был… больше, чем родственник! Бубон — это часть моей жизни, символ всего доброго, счастливого, вечного… Он символ моего детства и юности, олицетворение улицы, на которой я прожила почти всю свою жизнь!

— Так уж и символ, — усомнился Жуль и погладил меня по плечу. — Ты пойми, Ася, он был живой человек, со своими грешками, причудами, недостатками. Может, он был занудой, а может — жадиной или неряхой. И потом, ты ведь сама догадывалась, что его убили, ну догадывалась же! Никто не поверил, что это он грабил банк, поэтому было сразу понятно, что ряженого убили! Кстати, — обратился он к Педоренко, — повозку и коня так и не обнаружили?

— Пока нет, — вежливо сообщил Тимофей Федорович. — Ищем, и я думаю, скоро найдем. Повозка — это вам не… — Он замялся, подыскивая определение.

— Вы сказали, — пробормотала я, утирая слезы, — что Бубон был в своем костюме. Скажите… а нос на нем был? Красный клоунский нос?

— Н-не знаю, вроде бы не было, — замялся следователь и предположил: — Может, нос сгорел? Ведь, скорее всего, он был из картона и…

— Вот, возьмите, — Нара вытащил из кармана пакет с носом и протянул его Педоренко. — Я думаю, это поможет следствию.

— Что это?! — в ужасе отшатнулся Тимофей Федорович от пакета.

— Нос. Ася утверждает, что это нос Бубона. Она нашла его в мусорном баке во внутреннем дворике Дворца Спорта.

Нара вкратце рассказал Педоренко, при каких обстоятельствах мы обнаружили нос.

— Очень, очень занимательная история получается! — воскликнул Тимофей Федорович и все же чихнул. И замер, ожидая аллергическую атаку, но не дождался и продолжил: — Значит, Лавочкин на бой не пришел! Очень интересное обстоятельство! Обязательно отработаю эту версию!

Я вопросительно переглянулась с Нарой, глазами спрашивая, рассказать ли следователю о том, что Лавочкин вдруг разбогател. Нара еле заметно пожал плечом, мол, — делай, как знаешь! — и я не стала ничего говорить. Хватит на Анжелкину голову неприятностей. Пусть этот Педоренко сам копает, сам расследует, анализирует, разыскивает и вынюхивает. На минуту у меня возник огромный соблазн рассказать, где прячется наш первый клиент, но я соблазну не поддалась. В конце концов, в злоключениях Яши, действительно, виновата я, поэтому напускать на него следствие несправедливо.

— Так, так, значит, вы не сидите, сложа руки, а проводите самостоятельное расследование? — весело спросил Педоренко.

— Не расследование, а восстановление доброго имени нашего агентства! — сказал резко Жуль, встал и вышел из кабинета. Не успел Педоренко и рта раскрыть, как шеф вернулся с вазой, в которой стояли розы.

— Вот, Ася, — с наигранной веселостью Жуль показал на цветы и поставил их на свой стол. — Представляешь, сегодня утром приходил вчерашний ревнивец и бурно извинялся за свое хулиганское поведение. Выдал мне приличную сумму денег за причиненный ущерб и даже зачем-то притащил букет роз! И вазон подарил! Дорогой вазон, я в «Тысяче мелочей» такой видел! Жена-то его и вправду в филармонию каждый вечер ходила, причем вместе с мамой ревнивца! Мама показала ему точно такие же абонементы с дырочками, как и у жены. — Шеф огладил цветы руками и отошел на шаг, словно любуясь ими.

Значит, эти розы предназначены вовсе не мне…

Значит, это просто извинение за вчерашний скандал.

Слезы опять навернулись на глаза.

— А-апчхи! — звонко чихнул Педоренко. — А-апчхи! Да что же это такое, Тимофей Федорович?! Неужели опять… Чхи! — Нас его покраснел, лицо пошло алыми пятнами, из глаз ручьем полились слезы. — Господи, ну зачем, зачем вы притащили сюда эти жуткие, вонючие розы! Я с утра лекарств наглотался, гимнастику сделал, подышал правильно, все было так замечательно… — Он выхватил из портфеля бумажный платок, закрыл им лицо и ринулся вон из кабинета, успев гундосо прокричать: — Обязательно вызову вас повесткой в прокуратуру! Все показания должны быть запротоколированы!!

— Браво, Константин Эдуардович, — захлопал в ладоши Нарайян. — А то он сегодня уж больно здоровенький, до вечера бы не отстал!

Жуль шутливо нам поклонился и приказал:

— Давайте, подробно рассказывайте, что еще удалось узнать.

— Господи, Аська, ну что у тебя с лицом?! — воскликнул он, когда я закончила рассказ о встрече с Анжелой в «Зажигалке».

— Пилинг. Глубокий.

— Ой, как не вовремя! Я был на церемонии кремации, и мне удалось разговорить ближайшую и, похоже, единственную подругу Милды. Ее зовут Евгения Рябова, она не имеет никакого отношения к театру, работает в школе, учительницей начальных классов. Я уговорил Рябову после церемонии зайти в кафе. Она рассказала, что в жизни Милды в последнее время случилось радостное событие. Она обрела сестру! Не родную, правда, а сводную, по отцу, но для Милды это стало настоящим потрясением. Милду вырастила одна мама, отца своего она никогда не видела. Мать рассказывала ей что-то про первую студенческую любовь, ошибку молодости и так далее. И вот, с месяц назад к Рябовой пришла радостная Милда и сообщила, что у нее нашлась сестра — очаровательная, восхитительная, очень талантливая, на три года моложе ее. А главное — похожа, похожа на Милду, как две капли воды. Сестру звали Катей, фамилия у нее по мужу Самойленко. С мужем, правда, Катя давно развелась. Она нашла Милду через адресный стол, мотивируя свой поступок тем, что ни у нее, ни у Милды на всем белом свете не осталось ни одной родной души, и они должны держаться друг к другу поближе. Матери у них умерли, отец тоже скончался два года назад. Милда была на седьмом небе от счастья. Говорила, что сестра хорошо поет, и собиралась похлопотать, чтобы ту устроили работать в театр музкомедии. Но не успела.