Убийство церемониймейстера - Николай Свечин Страница 33

Теперь двое других: дипломат Лерхе и финансист Дуткин. Про Лерхе Василий Мансурович уже сказал весьма интересную вещь. Незнакомка, что навещала убитого, должна быть дипломату очень даже знакома. Если она сменила предмет сердца, а при этом еще и богата, версия получается шик и блеск. Надо идти в МИД. После обеда наступит очередь и господина Дуткина. Как он тогда сказал Валевачеву? Каждый из состоящих, стремясь обелить себя, станет валить на остальных. Набросают они большую кучу всякого сора, и в этой куче будет подсказка. Главное – ее не проглядеть.

Перед тем как уйти, надворный советник наставил свое воинство. Помощнику велел сосредоточиться на поисках Ефима Цыферова. Фотопортрет его Юрий с трудом, но раздобыл. Теперь предстояла нудная техническая работа: вооружить им всех столичных околоточных и провести с ними инструктаж. Сделать это можно лишь при содействии людей Вощинина. Вот пусть парень и поработает с кадром. Облазит все участки, познакомится с тамошней публикой, понюхает, чем пахнет трудная полицейская лямка. Лыкову его помощник нравился. А это означало, что легкой жизни у Валевачева теперь не будет. Что ж, и с самим Алексеем так случилось, когда его заметил и выделил Благово. Посмотрим, хватит ли у надворного советника педагогических талантов…

Шустов тоже получил указания. Начальник сразу его огорошил:

– Формуляр из Морского министерства больше не нужен.

– Как? – захлопал тот глазами. – А я уж коньяк купил. «Финшампань»!

– Выпейте его при случае, – благосклонно разрешил Лыков. – Из Министерства иностранных дел тоже не надо. Я сейчас туда пойду и сам заберу. А вот из финансового нужно, и срочно. Ко второй половине дня успеете?

– Постараюсь.

– И вызовите мне сегодня же к восьми часам пополудни агента Борис на Тверскую.

Агентом по кличке Борис был директор Петербургско-Тульского земельного банка. Лыков не беспокоил его больше месяца и считал полезным расспросить о новостях. А также выяснить, не знаком ли банкир с неким Дуткиным из министерства финансов.

– И последнее, Сергей Фирсович. В пять часов я вам надиктую рапорт для Дурново о ходе дознания. Будьте на месте.

– Слушаюсь!

Разогнав подчиненных, сыщик отправился на Дворцовую площадь. Он был знаком со старшим советником МИДа графом Ламздорфом. Свел их в свое время Павел Афанасьевич, которого у Певческого моста весьма уважали.

Граф попался Лыкову на выходе из кабинета министра. Увидев гостя, он переменился в лице.

– Что случилось, Алексей Николаевич? Когда ваш шеф пришел ко мне в последний раз, выяснилось, что у нас пропал сверхсекретный протокол!

– Увы, Владимир Николаевич, сейчас дела еще хуже. Британский посол пойман на облаве в «Вяземской лавре», при нем найдены краденые вещи.

Ламздорф неуверенно хихикнул и кивнул:

– Спустимся ко мне.

Когда дипломат и сыщик уединились, последний сказал:

– Мне нужна справка о Лерхе из канцелярии.

Граф удивился, но не стал спрашивать, что да почему. Чуть склонив лысеющую голову, он ответил:

– Викентий Леонидович служит там четвертым секретарем, ведет внутреннюю переписку министерства. Брал его я, в бытность директором канцелярии. Что вас интересует?

– Характер, наклонности и особенно карьерные устремления.

– Лерхе очень порядочный! – веско заявил граф.

– Вот и хорошо. А то я сейчас расследую преступление в придворных сферах, так впору разувериться, что остались порядочные люди…

Старший советник пропустил эту фразу мимо ушей и продолжил:

– Он старательный и ответственный работник. По характеру сдержан, излишне скромен. Викентию Леонидовичу не хватает настойчивости защищать свои собственные интересы. Чем пользуются окружающие.

– Поясните, пожалуйста.

– Он уже шесть лет занимается внутренней корреспонденцией. Это самое скучное, что есть в министерстве. Другие, с кем Лерхе начинал, все за границей, на хороших местах. А он по-прежнему дома перекладывает бумажки. Это уже излишняя скромность!

– Я слышал, ваш тихоня способен-таки на поступок. Одного соперника он вызвал на дуэль.

– Неужели? – изумился граф. – Мне об этом ничего не известно!

– Он намеревался жениться?

– Понятия не имею! Повторю: Викентий Леонидович очень закрытый, никого в душу к себе не впускает. И в этом похож на меня…

– Лерхе состоит в должности церемониймейстера.

– Если бы вы знали, каких трудов это нам стоило с Николаем Карловичем! [28]Государь держит дипломатов в загоне.

«Я вас, сукиных детей, вообще бы разогнал», – подумал Лыков. Когда его карьера висела на волоске из-за нападок МИДа, тот же Ламздорф пальцем о палец не ударил, чтобы помочь сыщику. Но вслух Алексей сказал другое:

– Недавно в Экспедиции церемониальных дел появилась вакансия штатного церемониймейстера. Вам известно, что Лерхе подал прошение министру Двора о ее замещении?

– Нет… – растерялся Ламздорф и совсем раскис. – Это моя вина. Моя и Олы.

– Олы?

– Ну, Владимира Сергеевича Оболенского, директора нашей канцелярии. Лерхе служит и служит и ни о чем для себя не просит. Вот его и позабыли!

– Хоть орден ему дайте, – шутя посоветовал Лыков. – Пока не ушел.

Но старший советник расстроился еще сильнее. Он, видимо, любил расстраиваться и делал это охотно.

– Какой орден! Это невозможно! Квота министерства – тридцать шесть отличий в год. А право на них имеют уже больше ста человек. Нет, не любит нас Его Величество…

– Владимир Николаевич, спасибо за беседу. Остались еще два дела. Мне нужна копия формуляра Лерхе…

– Я сейчас видел ее на столе у министра. Он даже удивился: запрос из МВД пришел в пятницу, а сегодня уже готов ответ! А говорят, что мы разводим волокиту…

– Отдайте мне его, пожалуйста, в руки.

– Хорошо. А второе дело?

– Я должен переговорить с Лерхе. Можно у вас в тихом месте, можно у меня в департаменте, без разницы.

– А… в чем он провинился перед законом?

– Ни в чем. Но убит некто Дашевский, состоящий, как и Лерхе, в должности церемониймейстера. Я опрашиваю всех состоящих.

– Понятно. Сам я ему приказать не могу, он не мой подчиненный. А Оболенский опять где-то гуляет. Давайте лучше так. Я сейчас заберу у Николая Карловича копию формуляра и заодно передам вашу просьбу. Тот уже как министр велит Викентию Леонидовичу явиться к вам на Фонтанку, скажем, часа через два. Устраивает?

– Вполне, благодарю вас.

– Но что я должен сказать шефу? Это будет допрос или что-то иное?