Ищейки в Риге - Хеннинг Манкелль Страница 33

— We are no terrorists. We just have to be cautious. [7]

Комиссар узнал этот голос, именно он спрашивал по телефону господина Экерса, а затем извинялся, что попал не в тот номер. Этот спокойный голос звучал очень уверенно, и Валландер подумал о том, что в хаосе разваливающихся государств Восточной Европы людям, вероятно, приходится учиться убедительно утверждать, что ничего страшного не происходит, даже когда на самом деле это совсем не так.

Машина оказалась неудобной, судя по звуку мотора — советская. Возможно, «лада». Сколько еще людей находилось в салоне, он точно определить не мог, но как минимум двое, потому что перед ним за рулем был то и дело покашливающий шофер, а рядом с шофером сидел человек, обладатель спокойного голоса. Валландер время от времени ощущал поток холодного воздуха: это впереди опускалось окно, чтобы выпустить сигаретный дым. На короткое мгновение ему показалось, что он чувствует в салоне слабый запах духов, тех самых, которыми пользовалась Байба Лиепа, но вскоре он понял, что это лишь его воображение или, возможно, желание. Скорость машины определить было невозможно. Но внезапно дорожное покрытие изменилось, и комиссар понял, что они выехали из города. Машина то и дело тормозила, сворачивала куда-то, возможно, они проехали транспортную развязку. Валландер пытался засечь время, но вскоре сбился. Наконец машина повернула еще раз, после чего стала подпрыгивать и трястись, словно они ехали по бездорожью. Шофер выключил двигатель, дверца открылась, и шведскому полицейскому помогли выйти из машины.

Было холодно, Валландеру показалось, что он чувствует запах хвои. Тут кто-то взял его за руку, чтобы он не споткнулся. Его повели вверх по лестнице, скрипнула дверь на железных петлях, он вошел в теплую комнату, в нос ударил запах керосина, и тут с головы неожиданно сняли капюшон. Он вздрогнул оттого, что снова мог видеть, потрясенный, казалось, еще больше, чем когда на него тот надевали. Комната была вытянутой, с бревенчатыми стенами, и сначала Валландер подумал, что оказался в каком-то охотничьем домике. Над камином висела оленья голова, вся мебель в комнате была сделана из какого-то светлого дерева, а единственным освещением служили две керосиновые лампы.

Человек с успокаивающим голосом заговорил снова, лицо у него оказалось совсем другим, чем представлял себе Валландер. Человек был низкого роста и такой невероятно худой, словно пережил тяжкие испытания или сам решил обречь себя на голодную смерть. Лицо его было бледным, очки в роговой оправе казались непомерно большими и тяжелыми для его скул — Валландер подумал, что ему может быть от двадцати пяти до пятидесяти лет. Человек улыбнулся, указал на стул, и комиссар сел.

— Sit down, please, [8]— произнес он своим мягким голосом.

Из темноты бесшумно появился другой человек с термосом и чашками, видимо, шофер. Он был плечист, выглядел старше и редко улыбался. Валландеру предложили чашку чая, два человека сели по другую сторону стола, и шофер осторожно подкрутил фитиль керосиновой лампы с белым фарфоровым основанием, стоящей на столе. Комиссар уловил едва слышный звук. Он шел из темноты, за пределами пятна света вокруг лампы. Значит, в доме есть кто-то еще. Кто-то ждет в другой комнате, тот, кто приготовил чай.

— Кроме чая нам нечего больше предложить, — сказал человек с мягким голосом. — Но ведь вы поужинали до того, как мы забрали вас, господин Валландер. Мы не задержим вас долго.

Что-то в этих словах насторожило Валландера. Пока он был господином Экерсом, ему казалось, что все происходящее не касается его лично. Но теперь он снова стал господином Валландером и понял, что эти люди наблюдали за ним сквозь невидимую замочную скважину, они видели, как он ужинал, и допустили лишь небольшую оплошность, позвонив чуть раньше, чем он успел отпереть дверь своего номера.

— У меня есть все основания не доверять вам, — сказал Валландер. — Я не знаю, кто вы. Где Байба Лиепа, вдова майора?

— Простите мою неучтивость. Моя фамилия Упитис. Вы можете быть совершенно спокойны. Когда наш разговор закончится, вы вернетесь в гостиницу. Я это гарантирую.

«Он такой же Упитис, — подумал Валландер, — как я господин Экерс. Но как бы его ни звали, это что-то новенькое».

— Гарантии незнакомых людей недорого стоят, — сказал он. — Вы увезли меня, надев на голову капюшон. — «Как по-английски капюшон — „hood“?» — Я согласился встретиться с госпожой Лиепой на ее условиях, потому что был знаком с ее мужем. Я полагал, что она расскажет что-то, что поможет следствию пролить свет на обстоятельства смерти майора Лиепы. А кто вы, мне неизвестно. Поэтому у меня есть все основания вам не доверять.

Человек, назвавший себя Упитисом, задумчиво кивнул и согласился:

— Я понимаю вас. Но только не думайте, что мы соблюдаем осторожность безо всякой причины. К сожалению, это совершенно необходимо. Госпожа Лиепа не смогла сегодня прийти к нам. Но я буду говорить от ее имени.

— А как я могу быть в этом уверен? Что на самом деле вам от меня нужно? — спросил Валландер.

— Нам нужна ваша помощь.

— А зачем вам понадобилось называть меня вымышленным именем? Почему вы тайком привезли меня сюда?

— Как я уже сказал, к сожалению, это необходимо. Вы в Латвии совсем недавно, господин Валландер. Вы еще поймете нас.

— Чем я могу вам помочь?

Он снова уловил едва слышный звук из темноты, окружавшей слабый свет керосиновой лампы. «Байба Лиепа, — подумал он. — Она не хочет показываться. Но она здесь, рядом со мной».

— Потерпите несколько минут, — продолжил Упитис. — Для начала я объясню, что на самом деле сейчас представляет собой Латвия.

— А это действительно необходимо? Латвия — такая же страна, как и все другие. Хотя я допускаю, что не знаю цветов вашего флага.

— Я полагаю, без объяснения не обойтись. Когда вы сказали, что наша страна такая же, как другие, я понял, что, хотите вы или нет, но мы должны разъяснить вам некоторые вещи.

Валландер отпил тепловатого чаю, пытаясь разглядеть, что скрывается в темноте. Краем глаза он вроде бы заметил слабую полоску света, словно от неплотно прикрытой двери.

Шофер грел руки чашкой с чаем. Его глаза были закрыты, и Валландер понял, что разговаривать предстоит лишь с человеком, назвавшимся Упитисом.

— Кто вы? — спросил комиссар. — Позвольте мне узнать хотя бы это.

— Мы латыши, — ответил Упитис. — Мы родились в этой растерзанной стране в очень несчастливое время, наши пути пересеклись и мы поняли, что должны объединиться для дела, которое необходимо сделать.

— А майор Лиепа? — начал было Валландер, но не закончил вопроса.

— Позвольте мне начать с самого начала, — сказал Упитис. — Вы должны понять, что наша страна находится на грани окончательного распада. Так же, как в двух других прибалтийских республиках, а также остальных республиках, являющихся провинциями СССР, люди пытаются восстановить свободу, утраченную после Второй мировой войны. Но свобода рождается в хаосе, господин Валландер, и в его тьме ее поджидают ужасные чудовища. Считать, что человек может просто быть за или против свободы — страшное заблуждение. Свобода многолика. Большую часть русских, переселившихся сюда, чтобы смешаться с латышским народом и со временем довести его до полного исчезновения, беспокоит не только то, что их присутствие кому-то не нравится. Они боятся потерять свои привилегии. История еще не знает случаев, когда люди по собственной воле отказывались от своих привилегий. Поэтому в ответ они берутся за оружие, и делают это втайне. И поэтому может повториться то, что случилось осенью, когда советские войска взяли страну под контроль и ввели чрезвычайное положение. Вера в то, что весь народ сможет без жертв перейти от жестокой диктатуры к тому, что называется демократией, — это еще одно заблуждение. Для нас свобода заманчива, как красивая девушка, перед которой нельзя устоять. Для других же свобода — это угроза, с которой нужно бороться всеми способами.