Портрет девочки в шляпе - Елена Дорош Страница 33

После того как Германа увезли, она еще час неподвижно сидела на лавочке, тупо глядя на утоптанную землю. Звонок подруги привел ее в чувство.

– Домой скоро придешь? – не здороваясь, спросила Ольга Тимофеевна.

Лора услышала в ее голосе нетерпение.

– А что?

– Шок и трепет! – объявила Тимофевна и повесила трубку.

Наверное, волосы в синий цвет покрасила, решила Лора. И ошиблась.

Ее встретило неописуемого вида существо с огненно-красными волосами, которые, как всегда, стояли веселым дыбом, слегка примятые сбоку лиловым бантиком. По случаю новых волос был прикуплен желтый спортивный костюмчик из плюша и тинейджерские серебристые кроссовки на платформе.

– А чем вы волосы красили? – поинтересовалась Лора, старательно пряча от подруги свое угнетенное состояние. – Стрептоцидом?

– А что, так делают?

– Глеб Жеглов утверждал, что да.

– Это стилист, что ли, известный?

– Нет, но если он сказал, так и есть.

– Краску я купила в супермаркете. Мне понравилась девица на упаковке. Такая сексапильная!

Пока Лора изучала убойный «лук», Мадам Тимофевна покрутилась перед зеркалом в прихожей и, не слыша оценочных суждений, спросила:

– Как думаешь, пойдет?

– Кому?

– Ну, будет положительно воспринят в свете? – пояснила непонятливой Тимофевна.

Лора еще раз оглядела прикид и авторитетно заявила:

– Думаю, понимающие люди оценят.

– А что, есть такие?

– Конечно!

– Кто?

– Я!

Они посмотрели друг на друга и захохотали.

– Зато Галя, наверное… облезет, – сквозь смех еле выдавила Тимофевна.

– Однозначно… – плача от хохота, пропищала Лора и икнула.

Реакцию Гали ей увидеть не довелось. Убежала рано, вернулась домой только к обеду, уверенная, что Тимофевна на службе, и застала подругу в кровати с простудой. Кашель Лора услышала еще с порога и, заглянув в комнату, обнаружила на подушке бледное лицо с синюшным оттенком. Даже волосы потеряли свой радикально оптимистичный вид и казались тусклыми.

– И чего это мы разлеглись? – старательно делая беспечный вид, поинтересовалась Лора.

– Инфлю… енция свалила… – просипела больная.

Лора кинулась мерить температуру, заглянула в горло, ничего там не увидела и померила пульс.

– Температура нормальная. Значит, не грипп, – вынесла она свой вердикт.

– Грипп у нас не пройдет. Я привитая. Как мичуринская яблоня.

– Тогда это просто вульгарная простуда, – успокоилась Лора. – Сейчас выпьем лекарство, а потом чайком залакируем. Согласны, Мадам?

Ольга Тимофеевна была согласна на любой вариант. Она не любила себя беспомощной и ненавидела болеть.

Лора, побегав туда-сюда, организовала возле кровати столик с натюрмортом из блистеров с лекарствами, фруктов и баночек – одна с медом, другая с малиновым вареньем. Оглядев композицию, она осталась довольна. Ольга Тимофеевна устроилась поудобнее и вдруг спросила:

– А кто такие фрики?

Лора удивилась.

– Ну, это люди такие. Экстравагантные.

– Я что, фрик?

– С чего бы это? Фрики, они людей презирают, потому ведут себя вызывающе. Мол, мне на всех наплевать. Про вас такого никто не скажет!

Тимофевна поерзала на кровати.

– Уже сказали.

– И кто же?

– Галя. Вчера.

– Тююю… Галя! Тоже мне эксперт! Да вы просто веселая, любите жизнь и всегда ждете от нее только хорошее!

Ольга Тимофеевна приободрилась, села повыше и пригладила пламенеющий одуванчик на своей голове.

– Лол, а ты моего гребешка костяного не видела?

– Того старинного, инкрустированного эмалью с нефритовыми вставками? Нет.

– Найти не могу уже неделю.

– Завтра поищем. Куда ему деваться? Давайте-ка лучше я вас маминой малиной угощу, а потом серьезно займемся вашим здоровьем.

– Мой путь уныл, сулит мне труд и горе грядущего волнуемое море, – изрекла больная и приготовилась лечиться.

После обоюдных усилий Ольге Тимофеевне стало легче, и успокоенная Лора уехала, спросив напоследок, какое впечатление произвели на Галю последние преобразования.

– Разрушительные!

Тимофевна показала руками насколько и зашлась смехом.

Вечером Лора обнаружила обеих соседок на кухне. Они мирно пили чай и смотрели сериал. Следов разрушений на Гале заметно не было.

– Что показывают? – поинтересовалась Лора, заглянув.

– Сто двадцать восьмая серия, пятнадцатый сезон, – ответила Тимофевна с набитым кексом ртом.

Галя, поздоровавшись, улыбнулась мило и пригласила присоединиться к чаепитию. Так и сказала – присоединиться к чаепитию. Лора, конечно, хотела чаю, а еще больше кусок кекса с изюмом и курагой, но «присоединяться» не было никаких сил, поэтому она объявила, что откланивается по случаю крайней усталости. Так и сказала – по случаю крайней усталости.

– Ольга Тимофеевна, как здоровье? – спросила она перед тем, как удалиться.

– Да шо ему сделается, – бодро просипела подруга.

Через два дня оказалось, что Ольге Тимофеевне стало хуже. Она тяжело дышала, на лбу то и дело выступала испарина, лающий кашель не давал уснуть. Лора испугалась по-настоящему и, ругая себя за привычку заниматься самолечением, вызвала врача. Участковая из поликлиники пришла к вечеру, не глядя на больную, объявила, что в городе повальное сезонное ОРВИ, заполнила карту, выписала снова те же самые лекарства, которые никак не помогали, и побежала дальше, похожая на белку в колесе. Ольга Тимофеевна послушно пила, полоскала и прыскала в нос, но болезнь не отпускала. Лора отпросилась с работы и осталась сидеть с подругой. Галя старалась не мелькать. Видно, боялась заразиться. Но вечером, когда, намаявшись, Тимофевна задремала, предложила выпить чашечку вдохновляющего японского чая. Так и сказала – вдохновляющего чая. Японский чай оказался горьким и довольно противным. Лора смогла сделать лишь пару глотков. Она тревожилась за Ольгу Тимофеевну и не знала, что предпринять.

На ночь двери их комнат оставались открытыми. Вдруг что-нибудь понадобится. Лора легла и прислушалась. Больная часто и натужно кашляла, ворочалась, но к утру успокоилась и заснула. Лора тоже провалилась в сон.