Портрет девочки в шляпе - Елена Дорош Страница 32

– Тимофевна, а почему у нас дверь не заперта? – крикнула она, включая свет в коридоре.

В квартире было тихо. Внезапно Лоре стало страшно. Она оставила дверь открытой нараспашку и осторожно выглянула из-за угла. Комната Ольги Тимофеевны была открыта и пуста. С бьющимся в горле сердцем она заглянула на кухню и увидела лежащую на полу старушку. Встав на колени, Лора нащупала пульс. Нет, не мертва. Просто в обмороке. Сердце? Лора приподняла голову подруги с торчащими дыбом розовыми волосами и почувствовала под пальцами большую шишку. Ударилась обо что-нибудь?

– Ольга Тимофевна, миленькая, вы что это удумали в обморок падать?

Старушка не подавала признаков жизни. Лора достала телефон и набрала номер «скорой». Звук ее голоса наконец привел страдалицу в чувство, она зашевелилась и внезапно села, вытаращив глаза.

– Лолка! Господи, какой ужас!

– Ольга Тимофевна, лежите, где лежали. Вдруг вам двигаться нельзя? Сейчас «скорая» приедет…

– Да хрен с ней, со «скорой»! Не нужна мне неотложка!

– Да как же…

– Да так же! Я не в обморок хлопнулась! Меня по голове треснули!

– Кто?

– Конь в пальто! Смотри быстрее, что пропало!

– Где?

– Хватит тупить, Лолка! Возьми себя в руки и включи мозги! Позвонили, я открыла, повернулась, а меня по башке. Потом, наверное, в кухню сволокли… Посмотри в комнатах…

Лора вскочила и побежала смотреть. В комнате Тимофевны все было на месте. Она открыла свою и сразу поняла, что здесь побывали. Ничего особо страшного. Открыт шкаф, вещи выброшены, выдвинуты ящики стола. И все. Лора смотрела, соображая, что искали непрошеные гости. Ни денег, ни драгоценностей у нее не было… Даже перстня… Черт!

Лора выхватила мобильник. Она позвонила Герману и услышала, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

– Ну что, Лолк?

– Ничего. Дождитесь «скорой». Мне надо уйти.

– Так что пропало-то?

– У нас ничего.

Лора выбежала из квартиры, проголосовала проезжавшей мимо машине, запрыгнула в нее и, продолжая набирать номер Германа, помчалась в Гатчину.

На второй этаж она взлетела, не помня себя от ужаса. Не сомневаясь, что дверь не заперта, она дернула за ручку, вломилась в мастерскую и замерла. На полу, повернув голову набок, лежал Вовчик и смотрел на нее широко открытыми глазами.

Вольдемар вообще любил «играть» глазами – округлять, таращить, выпучивать. Но такими, распахнутыми и пустыми, Лора их никогда не видела. В них всегда было много жизни. Жизни. Жизни. Она все повторяла и повторяла про себя это слово, не в силах отвести взгляд от мертвых глаз.

Герман подошел к замершей в оцепенении девушке, обнял за плечи, молча вывел из мастерской и усадил на лавочку.

Немного помолчав, Лора спросила, что случилось. Герман сел рядом, взял ее за руку и, немного помедлив, ответил:

– Украли икону.

– Что? – Лора повернулась и уставилась круглыми глазами.

– Сейф открыли и забрали.

– А Вовчик?

– Возможно, он им помешал.

Они помолчали, тупо глядя перед собой.

– Сигнализацию кто-то отключил, – сказал Герман.

– А сейф?

– Я меняю код каждый день. Его никто не знает.

– Так… понятно…

Лора замолчала, потом придвинулась ближе и прижалась к плечу.

– Я вызвал полицию. Дождемся.

– Скажи честно: тебя могут обвинить в… во всем этом?

Герман пожал плечами, хотя был абсолютно уверен – не только могут, а именно его и обвинят.

– Нет, ты плечами не пожимай. Ты ответь, могут или нет?

– Я не знаю.

– Не ври. Ты все всегда знаешь.

Герман молча обнял ее и поцеловал. Лора вырвалась и – он сразу это увидел – разозлилась. Она вскочила и встала перед ним, уперев руки в бока.

– Нет, ты меня просто бесишь! Чего ты тут сидишь и целуешься, как будто прощаться надумал! Скажи еще, что вляпался и ждешь наказания!

Герман поневоле рассмеялся.

– Тебе смешно?!

– Да нет, – сразу испугался он, – не смешно, конечно. Просто ты на меня действуешь… отрезвляюще.

– Говори, наконец, что ты об этом знаешь! А то я сейчас разбушуюсь так, что мало не покажется!

– Хорошо, попробуем собраться с мыслями. Времени мало, минут через пять-десять приедет полиция. Сразу скажу – скорее всего, меня заберут. Это нормально. Я первый попадаю под подозрение. Ты не должна пугаться и паниковать.

– Я уже пугаюсь и паникую!

– Соберись. Скорее всего, мне понадобится твоя помощь. Пока не знаю какая, но нас двое. Это уже неплохо. Очевидны некоторые обстоятельства не в мою пользу. Щеглеватых убили. И убили в моей мастерской. Пока не знаю, как буду доказывать, что это не я.

– Все наоборот! Они должны доказать, что это ты! У нас презумпция невиновности!

– Возможно, так и должно быть, но в реальности этот постулат работает не всегда. Теперь кража. Сигнализация отключена. Сейф не взломан, а открыт. Кроме меня это сделать некому. А значит, меня могут обвинить, хорошо если только в соучастии.

– Допустим. А ты сам на кого-нибудь думаешь?

– Это самый интересный на данный момент вопрос. О том, что икона в сейфе, знали только Вольдемар и отец Иаков.

– Батюшка?

– Заказчик от монастыря. Они, Вольдемар и отец Иаков, должны были появиться примерно в одно время – около пяти. Я приехал в шестнадцать пятьдесят. Щеглеватых был уже мертв. Сейчас почти половина шестого, а батюшки нет.

– Может быть, он опаздывает?

– Может. Его телефон с утра недоступен.

– Твой, кстати, тоже не… Господи, как я могла забыть! Конечно, все это связано! Я же сразу так и подумала!

– Что? Ты о чем?

– Сегодня к нам с Тимофевной кто-то вломился, треснул ее по башке и обшарил мою комнату! Стала тебе звонить, ты не але! Я уверена, что искали миниатюру Вуаля! Слава богу, что я не забрала ее из лаборатории. К тебе торопилась. Хотела сюрприз сделать.

Герман поцеловал ее и обнял крепче.

– Я до трех на складе был, телефон оставил на столе. Погоди… Когда я хотел вызвать полицию, телефон оказался выключенным, но я не помню, чтобы я это делал. Зачем, если ждал звонка…

Герман полез в карман и, достав мобильник, стал смотреть пропущенные вызовы.

– Твоих восемь… и все. Ни Вольдемар, ни батюшка мне не звонили. Попробую набрать отца Иакова…

Герман нажал на вызов и услышал, что номер в сети не зарегистрирован.