Брачный контракт с мадонной - Ольга Степнова Страница 32

— Может, напомнишь мне, милый, — горько усмехнулась я, — где и кем ты работаешь.

— Экспертом по оценке антиквариата в аукционном доме, — не без гордости заявил Геральд.

— Ну надо же, — удивилась я, — а я-то думала, ты как минимум инструктор в каком-нибудь фитнес-клубе. Для человека, понимающего в искусстве, ты слишком суперменисто выглядишь.

— Буду считать это комплиментом, — отбил мяч Геральд. — Тебя интересует, что было дальше?

— Ты знаешь, да. Пожалуй, интересует. Мне нравится то, что ты про меня рассказываешь. Особенно то, как я бегаю по карнизам на восьмом этаже. Видишь ли, я панически боюсь высоты. У меня кружится голова, даже когда я смотрю вниз с высоты своего роста. А ещё… ещё я не умею водить машину.

— Бедная девочка, — пробормотал Геральд. — Ты действительно потеряла себя. Это страшно. Давай вместе искать дорогу к тебе настоящей.

— Давай, — я пожала плечами.

— Ты примчалась ко мне на своей «бээмвухе», и мы поехали в твой гостиничный номер, чтобы всё обсудить. На гаишном посту нас попытался остановить постовой. Может быть, он просто хотел проверить документы, но ты решила, что это происки твоего муженька, что он сообщил номера твоей машины всем постам, и тебя пытаются задержать, как воровку. Ты втопила газ, и мы понеслись по шоссе. От погони уходили довольно долго, вышли на загородную трассу, гайцы орали в свой говорильник, что открывают огонь, но ты, как сумасшедшая, неслась по мокрому от дождя шоссе. Это было безумие — пытаться уйти от гайцов. Я орал тебе, чтобы ты сбросила газ и остановилась, иначе нас перестреляют как куропаток. Но ты меня не послушалась. Ты не справилась с управлением, и машина улетела в кювет. Она несколько раз перевернулась в воздухе, упала на крышу и чудом не загорелась. С нашему счастью в это время по трассе шла похожая на нас «бээмвуха», гайцы в темноте не разобрались, что к чему, и стали преследовать другую тачку. Они чудом не заметили нашего перелёта и промчались мимо. Я совсем не пострадал, выбрался из машины и помог выбраться тебе. У тебя было рассечение на затылке, кровь хлестала как из ведра. Я перемотал тебе голову своей рубашкой, тормознул проезжавшую мимо машину, сказал водителю, что мы попали в аварию, и назвал адрес клиники, где в этот вечер в приемном покое дежурил мой друг, врач-травматолог. Я уже говорил тебе, что он наложил швы и предупредил о последствиях, если ты не ляжешь в больницу. Но ты настояла на том, чтобы я отвёз тебя в номер. Ты была слегка заторможенная, со странным, блуждающим взглядом, но, в общем-то, чувствовала себя нормально.

Только в гостинице у тебя сильно закружилась голова. Ты прилегла на кровать и сказала, что утром мы непременно должны улететь к твоей тётке, иначе твой муж нас закатает в бетон. Я пытался тебя убедить, что нам нужно сделать сначала то дело, которое мы задумали, но ты упорно стояла на своём. Документы мои были дома, вещи тоже, поэтому я, пообещав тебе быть осторожным, отправился к себе на квартиру. Ты чуть-чуть успокоилась и отпустила меня. До нужного нам рейса оставалось несколько часов, и мы договорились, что я, забрав паспорт, приеду в аэропорт. А ты тем временем возьмёшь такси, съездишь на вокзал, заберёшь из ячейки сумку с деньгами и приедешь ко мне. Договорились встретиться у табло. Но я тебя не дождался. Начал искать, но всё было бесполезно. В гостинице тебя не было, мобильный не отвечал, дома прислуга ответила, что ты пропала. Я подумал, что ты меня бросила, и не мог понять почему. Может быть, не захотела делиться украденными деньгами, а может, испугалась задуманного нами мероприятия, ведь с нашим побегом оно не отменялось, а просто откладывалось… Я терялся в догадках.

Теперь-то я понимаю, что ты потеряла память и начала новую жизнь по чужим документам. Средств у тебя было достаточно. Я же вернулся к себе и зажил прежней жизнью.

— И что, мой муженёк тебя больше не беспокоил?

— Ты знаешь, это удивительно, но нет. Говорят, он публично признался, что ударил тебя, и ты его бросила.

— Кто говорит?

— Ну… — Геральд немного замялся, — жёлтая пресса писала, будто бы Сергей Мефодьевич покаялся, что погорячился, дав тебе пощёчину, очень в этом раскаивается и ждёт не дождётся, когда любимая жена его простит и вернётся. Ему вернули твою раскуроченную машину, но он уверен, что ты жива, рано или поздно приедешь к нему, и вы снова будете счастливы. Я думаю, таким образом, через газеты-сплетницы, он решил обратиться к тебе, в надежде, что ты образумишься.

— Он простил мне деньги, украденные из сейфа?

— Поверь, он далеко не все средства хранит в квартире. Для него это мелочь.

— И с чем же ты собирался идти в милицию, когда я не признала тебя?

— Прости, что я так сказал. Я был в отчаянье. Я так много сил потратил, чтобы тебя найти, но всё без толку. А тут вдруг случайно, у авиакассы, увидел, как ты покупаешь билет в Крым. Я полетел вместе с тобой. Мы пару часов находились в одном самолёте, но ты как будто не замечала меня. Меня это обидело и насторожило. В Крыму я несколько дней просто наблюдал за тобой. Потом сел с тобой в один катер, и мы поехали в Царскую бухту. Но ты опять не замечала меня. Тогда я выждал подходящий момент, и, когда ты оказалась одна, подошёл сам. Жанна, мы должны с тобой сделать то дело, которое вместе задумали.

— Какое? — машинально спросила я. В истории, которую он рассказал, было много нелепостей и нестыковок, я всё же не полная дура, но… Но он обладал магической притягательностью и гипнотической убедительностью, поэтому я как последняя идиотка спросила:

— Какое?

— Лишить господина Анкилова пары его любимых полотен.

— Мы вступили в преступный сговор?

— Называй это как хочешь. Раньше ты не была так щепетильна.

— Раньше я шастала по карнизам восьмых этажей с тяжёлыми сумками и водила машину как Михаэль Шумахер, — сделала я слабую попытку огрызнуться.

— Если мы этого не сделаем, мне конец. В деле завязана целая цепочка людей, без нас им не обойтись, более того, я взял приличный аванс, на который снимал хоромы, в которых мы с тобою встречались. Есть серьёзный заказчик на два полотна из коллекции твоего муженька. Кровь из носа, мы должны раздобыть эти картины. — Геральд встал, быстро натянул джинсы и чёрную майку. Он мне так нравился, что головы пошла кругом.

Картины так картины. Раздобыть, так раздобыть. Хотя, кажется, в этом случае больше подходит слово «украсть».

— Старый хрыч нисколько не пострадает, — Геральд прошёлся от дивана к окну с грацией леопарда. — Все его картины застрахованы. А мы, когда получим причитающуюся нам долю, сможем безбедно прожить в Америке до конца своих дней.

— Почему в Америке?

— Ты сама так хотела.

— Странно, я больше люблю Европу. Что будет, если я откажусь?

— Меня, скорее всего, убьют, к операции подключат других людей, картины всё равно украдут и наши деньги достанутся кому-то другому. Но я уверен, что ты не откажешься.