Убийство в соль минор - Анна Данилова Страница 32

— Я сам во всем виноват, я не должен был с ним разговаривать, я все испортил!

В который уже раз я повторил эту фразу в надежде, что Лиза хотя бы как-то успокоит меня, поддержит, мол, да ладно, чего уж там, с кем не бывает. Но она, похоже, и не собиралась этого делать, в душе, вероятно, осуждая меня за легкомыслие, за глупость, наконец!

— Вы не могли бы повторить еще раз, что он сказал вам, когда вы произнесли имя мадам Коблер?

— Да, он как будто бы разозлился, возмутился даже, воскликнул примерно так: «Коблер! Что вы все зовете ее Коблер? Вы же ничего о ней не знаете!» А после и вовсе произнес грубо: «Марго она, тварь, понятно?» И добавил: «Тоже мне — Коблер! Да дрянь она страшная, вот кто! И вообще…»

— Вот за этим его «вообще», я полагаю, и кроется основная причина, то общее, что связывало этих двух людей, — задумчиво проговорила Лиза, потирая свой гладкий бледный лоб. Русые волосы ее мягкой волной лежали на плечах. Красивая молодая женщина, подумал я, ей бы дома сидеть да детей воспитывать, кашу варить, а она разбирает чужие конфликты, занимается поисками убийц, встречается и допрашивает преступников, свидетелей, копается в грязном белье обывателей, пытается понять мотивы преступлений, совершаемых и сильными мира сего. Я слышал, что адвокат Елизавета Сергеевна Травина имеет статус едва ли не придворного юриста и спасателя. И в то же самое время оказывает совершенно безвозмездную помощь людям бедным, попавшим в сложную жизненную ситуацию. Кажется, ее муж тоже адвокат, часто бывает за границей, где у него имеются свои русскоговорящие клиенты, интересы которых он защищает здесь, в России.

— Меня арестуют? — спросил я с замиранием сердца, думая о том, как будет переживать Валя, узнав о том, что со мной случилось. Ведь все произошло так быстро, я даже не успел ей позвонить!

— Пока что вас задержали, но потом, я думаю, вам предъявят обвинение. Говорю же — все очень серьезно. Полно свидетелей, которые подтвердят, что вы ссорились, что вы были пьяны. Да еще этот флейтист Цилин. В отличие от многих гостей он оказался самым трезвым. Он уверен, что Горкина убили именно вы. Очень эмоциональный человек, с неуравновешенной психикой. И надо же было именно ему обнаружить труп!

— А что говорят эксперты? Когда зарезали Горкина? — спросил я и тут же понял, что произнес самую настоящую глупость. — Господи, что я говорю. Он же на моих глазах зашел в туалет, и его убили сразу же. А убийца, тот, кто поджидал его в кабинке, убежал через окно.

— Да, это понятно, сейчас эксперты пытаются обнаружить хоть какие-нибудь следы на подоконнике, под окном, на земле. Самое ужасное, что на Сергея Мирошкина сейчас будут давить, я имею в виду его начальство. Всем будет удобно, если преступление будет раскрыто, что называется, по горячим следам.

— Поэтому я здесь и меня не отпускают?

— Да, поэтому. Знаете что, Сергей, я совершила небольшое преступление, — неожиданно проговорила она.

— В смысле?

— Понимаете, Валентина с Глафирой и вашим приятелем Еремой сейчас в Подлесном, вы знаете. В самом начале, когда я узнала о вашем задержании, я не могла не сообщить об этом вашей жене. Но потом, когда поняла, что вас уже не отпустят, решила дать ей возможность выспаться, я позвонила и сказала, что вас отпускают. Что еще пока не отпустили, но вот-вот отпустят, только оформят надлежащим образом. Это чтобы она не звонила вам, понимаете?

— И где же здесь преступление? — не понял я.

— Я же солгала.

— Вы думаете, я хотел бы, чтобы она волновалась?

В кабинет вошел следователь Мирошкин. Молодой мужчина в джинсах и черном свитере. Лицо уставшее. Взгляд внимательный, задумчивый.

— Сережа, господин Смирнов — пианист. У него на носу гастроли в Германии. Ему нужно репетировать. Ясно же, что это не он зарезал этого Горкина, — сказала Лиза, обращаясь к следователю по-свойски, дружески.

— Глафира не звонила? — вместо ответа спросил Мирошкин. — Что у них там на эту Марию Еремину?

— Звонила! Как раз собиралась тебе звонить, — оживилась Лиза, встала и прошлась по кабинету. На ней были джинсы такого же синего цвета, как и у Мирошкина, только свитер был белый, пушистый. Тоненькая, с нежным лицом, она выглядела как девочка. — Мария Еремина — это чужое имя. У настоящей Ереминой пропал паспорт много лет назад, предполагаю, что именно этот паспорт оказался у Коблер.

— Почему ты так решила?

— Да потому, что в том российском паспорте, что привез с собой господин Коблер, указан адрес: село Подлесное, улица Весенняя, дом одиннадцать. Когда Глаша показала хозяйке дома фотографию мадам Коблер, та сказала, что впервые видит эту женщину. К тому же незадолго до смерти Горкин, когда господин Смирнов спросил его, что того связывает с мадам Коблер, сказал, что никакая она не Коблер, что зовут ее Марго, Маргарита.

— Послушайте, я, конечно, у вас первый подозреваемый, это понятно, но все же дайте и мне сказать кое-что, на мой взгляд, важное, что может пролить свет на туманную историю жизни этой мадам, — воскликнул я, когда меня озарила одна блестящая мысль.

Лиза и Мирошкин произвели синхронное движение руками, как бы раскрывая большущий цветок, мол, говори!

— Это даже хорошо, что Вали моей сейчас нет, ей бы это мое предположение совсем не понравилось. Она уверена, что эта схожесть с авантюрного типа дамочкой случайна и не имеет к ней никакого отношения. Она даже готова поверить в продажность, вы уж извините, вас, работников лаборатории, занимающейся тестированием ДНК, но только не в то, что мадам Коблер — ее родственница. Однако у меня на этот счет имеется свое мнение. — Я перевел дух и тотчас поспешил выстроить в голове собственную логическую цепочку рассуждений прежде, чем меня перебьют. — Внешнее сходство Коблер с Валей потрясающе. Иначе я не принял бы ее в момент опознания за свою жену. Лиза, вы же помните, насколько я был потрясен смертью Вали, когда обратился к вам за помощью. Да я был просто убит, уверенный стопроцентно, что в морге видел ее труп! Я мысленно уже похоронил ее! И вдруг выясняется, что Валечка жива и что убита совершенно чужая женщина. Безусловно — они родственники. А мать она ее или нет, сказать трудно, поскольку даже ваш эксперт Герман Туров утверждает, что Коблер — очень молодая женщина. Но в жизни случаются разные истории. И надо бы уже принять этот результат теста ДНК за истину. Давайте согласимся с тем, что убита мать Вали. Понятно теперь, что ее зовут не Мария Еремина, что это с Коблером она познакомилась как Мария Еремина, и зачем ей понадобилось менять свое имя, нам еще только предстоит выяснить. А на самом деле ее зовут, по словам Горкина, Марго, Маргарита. Теперь смотрите.

Валентина воспитывалась в детском доме, куда ее подкинули младенцем. Большую часть времени она провела, однако, не в детском доме, а в семье директора детского дома, Елены Николаевны Соленой. Вы чувствуете этот соленый корень? Соленая, Соль. Все это идет от этой самой Елены Николаевны Соленой, которая дала эту фамилию своей любимице, воспитаннице.