Зло вчерашнего дня - Нина Стожкова Страница 32

Серафима задолго до появления основной группы прикатила домой на велосипеде Стасика. Переоделась в светлое платье, гладко причесала волосы и теперь скромно сидела на скамейке под тенистым деревом, как обычная дачница. А точнее — как юная и очень красивая дачница.

— Люсь, да перестань ты паниковать из-за каждого пустяка! — пробасил Гарик. Он уже оправился после травмы и вальяжно устроился в кресле с неизменной бутылкой пива в руке. — Да пойми же ты, что не сможешь, как бы тебе этого ни хотелось, запереть нас всех в комнате с толстыми стенами за высоким забором! Нам все равно придется жить своим умом и постоянно рисковать: за рулем, в самолетах, попадать в переделки в походах, в темных переулках… Жизнь вообще штука рискованная, как ты успела заметить.

— Ну да, как сказал Кшиштоф Занусси: «Жизнь — смертельная болезнь, передающаяся половым путем», — не без удовольствия блеснул эрудицией Викентий Модестович.

— Вот когда меня не станет — милости прошу! Рискуйте, когда и где хотите, — раздраженно заявила Люся, — хоть с Останкинской телебашни прыгайте. Или на парашюте с Гималаев спускайтесь. — А пока… Пока вы все соки из меня выпили своими «случайностями», — неожиданно всхлипнула она и разрыдалась.

Дачники загомонили все разом — как третьеклассники, которые пытаются утешить обиженную учительницу. Валерия и Марианна бросились наливать Люсе чай. Мужчины попытались развеселить хозяйку дома анекдотами, но она, ни разу не улыбнувшись, продолжала напряженно смотреть перед собой.

Петр с ходу оценил обстановку, открыл потрепанный саквояж, накапал лекарство и тоном, не терпящим возражений, потребовал, чтобы Люся его немедленно выпила.

К удивлению дачников, хозяйка, несмотря на строптивый нрав, подчинилась врачу.

На полянке воцарилась тишина. Никто не решался нарушить ее первым. Пауза затягивалась, и вдруг…

— Я знаю, почему у нас в доме постоянно случаются неприятности, — нарушил тишину Викентий Модестович.

— Ну-ка, ну-ка, отец, расскажи, — не без подначки попросил Гарик, отхлебывая из бутылки. — Жаль, что Катерина от нас сбежала, а то племянница сняла бы твой спич на видеокамеру. Это была бы главная сцена нашего семейного блокбастера. Ладно, подожди минутку, схожу за камерой.

Викентий Модестович бросил в сторону сына испепеляющий взгляд и не без труда поднялся из кресла.

— Я недавно прочитал одну старинную грузинскую книгу, — заявил он после секундной паузы.

Все растерянно притихли.

— Боже, Викеша, ты выучил грузинский? — с неподдельным изумлением поинтересовалась Марианна.

— К сожалению, пока нет. Я читал эту книгу в переводе. Так вот, там говорится об одном старинном грузинском проклятии. Мол, оно падет на тот род, который равнодушно относится к памяти предков. Несчастья обрушатся сразу на несколько поколений — той семьи, в которой не хранят память о предках. Вы, господа, давеча изволили вышучивать мои мемуары, так что теперь не удивляйтесь…

— Викеша, не сгущай краски, — подал голос Михаил Соломонович. И не поддавайся гордыне и суевериям. Тайны чернокнижников и старинные заклятия — вещи Богу не угодные. Все, что вам сейчас надо, — пригласить священника и освятить дом и участок.

Марианна Лаврентьевна собралась было по привычке подать колкую реплику, но, спохватившись, взглянула на соратника по борьбе и внезапно… поддакнула.

— В данном случае приход священника окажет необходимое психотерапевтическое действие, — согласилась она. — Мы все настроимся на лучшее, и… оно наступит!

— Знаешь, дед, насчет мемуаров ты не прав, — внезапно подал голос Стасик. — Симка столько времени на них потратила — больше, чем на меня. И Валерия над ними работала!.. В общем, вся наша семья — в широком, итальянском, я бы сказал, смысле этого слова — вкалывала на твои мемуары. Так что не преувеличивай, пожалуйста. У Толстого была одна Софья Андреевна, а у тебя целый женский батальон.

Тут все оглянулись на скамейку, где только что сидела Серафима, но никого не увидели. Девушка исчезла, словно поднявшийся порыв ветра унес ее с собой.

— Бедная девочка, она так переживает из-за Стасика, а ты еще сильнее расстроил ее своими придирками, — упрекнула Викентия Модестовича Валерия. Дама почувствовала, что заняла прежнее место в сердце бойфренда, и сразу же поуютнее там устроилась. Теперь, когда Серафима отошла на второй план, Валерия стала относиться к «бедной девочке» великодушно и по-матерински покровительственно.

Постепенно дачное общество, слегка опомнившись от мрачноватых пророчеств патриарха, вернулось к прежним занятиям. Михаил Соломонович и Викентий Модестович принялись, как обычно, спорить о чем-то отвлеченном и философском, Марианна Лаврентьевна и Валерия отправились пить чай, а Люся с Линой кинулись приглашать Петра Павловича разделить с ними ужин. Он для приличия слегка посопротивлялся, но вскоре уступил.

— Ну, раз меня просят сразу две симпатичные дамы… — ухмыльнулся эскулап и, шутливо предложив Лине руку, повел ее к столу, как в старинных романах.

В эту ночь Лина почти не спала. Картины минувших суток и события последних дней всплывали в ее памяти одна за другой. Она пыталась найти ключ к разгадке, но ничего более-менее правдоподобного придумать не могла. Ее мучило какое-то смутное предчувствие — вот сейчас, вот еще немножко — и все откроется, все прояснится. Надо только немножко напрячься, и разрозненные догадки, обрывки слов и мыслей сложатся в стройную картину, словно затейливая компьютерная головоломка. Ну, как явилась во сне Менделееву его знаменитая таблица. Боже, почему озарение — удел лишь избранных? Лина привыкла анализировать все, что случалось с ней за день, раскладывать, как партитуру по нотам. Однако в этот раз решение ускользало. Так было однажды в школе, когда учитель по ошибке дал ей решать задачу для старших классов. Вроде все было понятно, но решение не давалось, потому что самое главное они пока не проходили…

Наступило утро, и Лина увидела события в ином, солнечном свете. Так бывало в детстве, когда жутковатые тени на потолке поутру оказывались краем занавески или отсветом большой вазы на шкафу. Теперь тоже все показалось простым и ясным — просто цепь несчастных случаев. Ну, черная полоса в доме под красной крышей.

Чтобы стряхнуть с себя ночное наваждение, Лина встала раньше всех в доме — едва солнце поднялось над лесом. Наскоро выпила на кухне чашку кофе с печеньем. Было слишком рано, чтобы ехать на работу. Или обзванивать потенциальных спасителей «Утят». В последнее время ей все тяжелее давались переговоры с банкирами и денежными мешками. Нет, они были очень милы, иногда даже пили с ней кофе и целовали ручки, но, когда дело доходило до денежной части вопроса, неизменно говорили: дела, мол, так быстро не делаются. Надо подумать, посоветоваться с акционерами — людьми серьезными и занятыми. Вряд ли они одобрят, что деньги их общества тратятся на детские кружки…

Лина вернулась в свою комнату, села за столик, включила ноутбук. Беспроводной Интернет заработал сразу. Она вошла в Сеть и стала искать сайты, на которых могло быть хоть что-то полезное для «Утят». Внезапно смутная догадка осенила ее. Лина даже не смогла бы отчетливо сформулировать странную, молнией мелькнувшую мысль. Она просто взяла и набрала в поисковой системе: «Куплю душу». Ну, вроде как дают в Интернете объявление: «Куплю старые книги» или «Куплю мебель на дачу». Вскоре на экране появился длинный список сайтов. В него попали и страницы разных сект, и «прикольные» интернет-страницы. Как только не боятся люди заглядывать туда, куда простому смертному лучше не соваться? Не так давно Лина прочитала смелое предположение одного продвинутого пользователя — по совместительству священника. Мол, дьявол нынче вполне освоился в Интернете и оформляет куплю-продажу души уже не кровью, а при помощи новых технологий и программы Word… Сейчас она вдруг вспомнила об этом, и… противные мурашки побежали по спине. Лина внезапно почувствовала: скоро она найдет то, что ищет.