Смерть под колоколом - Роберт ван Гулик Страница 32

— Какая нелепая мысль! — воскликнул судья Ди. — Вы, ее лучший друг!

С грустью покачал Линь Фан головой и вздохнул.

— Да. Поэтому вашему превосходительству не составит труда понять, что я уехал из Кантона в значительной степени ради того, чтобы скрыться от ее козней. Ваше превосходительство поймет мое положение. С одной стороны, я не мог прибегнуть к защите закона против дружественного мне семейства. С другой, если бы я не отвечал на эти обвинения, мое положение в Кантоне пострадало бы. Я надеялся обрести покой и отдых в Пуяне, но эта женщина преследовала меня и здесь, обвинив в похищении ее внука! Его превосходительство Фон сразу же отверг это обвинение. Несомненно, госпожа Лян его возобновляет?

Прежде чем ответить, судья Ди выпил несколько глотков чая. Затем, не торопясь, он попробовал принесенные управляющим сладости.

— Ах, мне страшно жаль, что я просто не могу отмести ее жалобы! — наконец сказал он, — Но как мне ни горько, поверьте, причинять вам это неудобство, я буду вынужден вызвать вас в присутствие, чтобы выслушать вашу защиту. Само собой разумеется, это чистая формальность, ведь ваша невиновность бросается в глаза.

Линь Фан снова ему поклонился. Его столь странный застывший взгляд остановился на судье.

— Когда ваше превосходительство намерены заслушать меня?

Судья погладил свои бакенбарды.

— Мне трудно сейчас это уточнить. Есть отложенные нерешенные дела, и у меня накопилась масса административной работы. К тому же мой помощник обязан — о, это пустая формальность! — просмотреть переданные госпожой Лян бумажки, чтобы изложить мне их содержание. Мне очень жаль, что я не могу назвать вам точного срока. Но будьте уверены, что мы будем вести дело без всякой волокиты.

— Ничтожный купец, каким я являюсь, будет вам глубоко признателен. Моего присутствия в Кантоне ждут важные дела. У меня было намерение выехать уже завтра, оставив дом на попечение управляющего. Именно в связи с предстоящим отъездом мое жилище выглядит таким заброшенным. Большинство слуг уехало еще на прошлой неделе. По этой же причине столь скудно мое гостеприимство, за что приношу тысячу извинений!

— Постараюсь возможно быстрее все устроить, хотя, признаюсь, сожалею, что вы вынуждены нас покинуть! Пребывание столь выдающегося гражданина нашей богатой южной провинции является большой честью для моего бедного уезда. То, что мы вам можем здесь предложить, так далеко от роскоши и изысканности, к которым вы привыкли в Кантоне. Мне трудно вообще понять, как мог человек вашего уровня избрать наш скромный город местом даже временного уединения!

— Объяснение весьма простое, — ответил Линь Фан. — Мой покойный отец был очень деятелен. Он любил плавать по каналу на наших джонках, проверяя отделения компании. Побывав в Пуяне, он был так очарован его прелестным видом, что решил построить здесь усадьбу к тому времени, когда отойдет от дел. Увы, мой отец ушел воссоединиться со своими предками раньше, чем смог осуществить свой замысел. Поэтому я подумал, что мой семейный долг требует, чтобы дом Линь приобрел владение в Пуяне.

— Какой похвальный пример сыновней преданности!

— Может быть, позднее я целиком посвящу этот дом памяти моего отца. Дом стар, но построен подходяще. Я уже сделал некоторые улучшения, соответствующие моим скромным средствам. Не согласится ли ваше превосходительство, чтобы я показал ему это скромное жилище?

Судья принял предложение, и гостеприимный хозяин провел его во второй двор, где имелся даже больший зал приемов, чем в первом.

Его пол был покрыт плотным, специально для этого зала сотканным ковром. Балки и поддерживающие их колонны украшены резьбой и перламутровой инкрустацией. Мебель сандалового дерева источала нежный аромат, а в окна вместо бумаги или шелка, были вставлены тончайшие пластинки раковин, пропускавшие радужный свет.

На заднем дворе Линь Фан сказал с легкой улыбкой:

— Все женщины уехали, и я смогу показать вам и их покои.

Судья Ди вежливо отказался, но хозяин настаивал, и начальник уезда понял, что Линь Фан хотел его убедить, что скрывать ему нечего.

По возвращении в первый зал судья Ди выпил вторую чашку чая и постарался придать разговору более общий характер. Так он узнал, что Линь Фан открыл кредит некоторым высокопоставленным особам в столице и что у него есть отделения в большинстве крупных городов империи. Когда, наконец, начальник уезда закончил визит, кантонец церемонно проводил его до паланкина.

По возвращении в ямынь судья сразу же прошел в свой кабинет и бегло просмотрел положенные ему на стол вторым писцом бумаги. Ему было трудно сосредоточиться на чем-то, кроме недавнего посещения. У Линь Фана были огромные возможности, это был опаснейший противник. Попадет ли он в расставленную ловушку? Судью начали одолевать сомнения.

Он все еще размышлял над этим, когда вошел управляющий.

— Что тебя привело сюда? — спросил, поднимая голову, начальник уезда, — Надеюсь, что в доме все в порядке?

Управляющий явно чувствовал себя не в своей тарелке. По всей видимости он не знал, как сообщить господину о цели своего прихода.

— Ну, давай же, говори! — нетерпеливо воскликнул судья.

— Ваше превосходительство, три закрытых паланкина только что вступили на третий двор. Из первого вышла пожилая женщина. Она сообщила мне, что по приказу вашего превосходительства» доставила двух молодых женщин. Больше она ничего не захотела мне сказать. Я справился у второй жены и у третьей жены, но они ничего не знают. Поэтому я осмеливаюсь потревожить ваше превосходительство.

Похоже, что известие порадовало судью Ди.

— Устройте этих двух девиц в покоях четвертого двора, — сказал он. — К каждой приставьте служанку. Передай мою благодарность особе, которая их доставила, и скажи ей, что она может возвращаться к себе. После обеда я сам займусь остальным.

Успокоенный управляющий поклонился и вышел.

В обществе архивариуса и первого писца судья провел много часов, разбирая дело о разделе наследства. Было уже поздно, когда он прошел в ту часть ямыня, где находились его личные покои.

Он направился к первой жене, которую застал за проверкой хозяйственных счетов дома вместе с управляющим.

Увидев мужа, она поспешила подняться. Отослав слугу, судья сел за квадратный стол и сделал знак жене сесть рядом. Он спросил, хорошо ли занимаются дети и доволен ли их учитель. Первая жена ответила со своей обычной вежливостью, но судья видел, что она не поднимает глаз и что-то ее тревожит. После короткой беседы он спросил:

— Вы, конечно, знаете, что сегодня вечером приехали две молодые женщины?

Спокойным тоном она заметила:

— Я подумала, что долг требовал от меня пройти на четвертый двор и проверить, располагают ли вновь прибывшие всем, что им нужно. Я поручила Астре и Хризантеме ими заниматься. Хризантема, к тому же, как вы знаете, очень хорошая повариха.