Отрицание Оккама - Чингиз Абдуллаев Страница 32

Илья был одет в какой-то балахон, заканчивающийся у колен.Под ним были светлые брюки. Он протянул гостю руку.

– Входите, – достаточно приветливо сказалон, – я уже заканчиваю работу. Вы, кажется, пришли немного раньше.

– Одна минута одиннадцатого, – возразил Дронго,глядя на часы.

– Ясно. «Точность – вежливость королей». Значит, яувлекся и не заметил, как пролетело время. Идемте в гостиную. Она у меня справапо коридору. А мастерская слева.

– Вы используете эту квартиру как мастерскую? –уточнил Дронго.

– Нет. Разумеется, нет. Это было бы слишком дорогоеудовольствие. Но у меня здесь четыре комнаты, а живу я один. Поэтому в двухкомнатах я работаю, а в двух иногда остаюсь. Гостиная и спальня – мне вполнедостаточно для жизни. Я человек скромный.

Дронго прошел в небольшую гостиную. Отсюда открывалсяудивительный вид на Кремль и Москву-реку. Он сел за стол, покрытый сине-желтойскатерью. На нем стояли вазы с фруктами и сладостями. Дронго увидел, как вкоридор вышли двое молодых людей. Парень и девушка. Они были в одном нижнембелье. Оба заторопились в другую комнату, очевидно, там они переодевались.Через некоторое время в гостиной появился Илья Шмелев. Он уже успелпереодеться. Теперь на нем были черные вельветовые брюки и светло-зеленаярубашка цвета хаки, которую он надел навыпуск.

Шмелев подвинул к себе столик, стоявший у окна. На немвыстроилась целая батарея бутылок. Он спросил у гостя:

– Что будете пить?

– Давайте коньяк, – сказал Дронго, увидев знакомый«Хеннесси». Шмелев одобрительно кивнул, взял два пузатых бокала и налил коньяк.Достал снизу коробку шоколадных конфет.

– Считается, что в России моду на коньяк с лимоном ввелНиколай Второй, – вспомнил Илья, – но сейчас говорят, что это дурнойвкус. Последний император вообще не отличался хорошим вкусом. Умудрился взятьжену с наследственной болезнью, проиграть все войны, которые вел, и отречься отпрестола за себя и за своего сына. В истории редчайший случай такогослабоволия.

– Я видел в коридоре его портрет, – напомнилДронго.

– Верно. Это подлинник. Работа девятьсот пятого года.Николай тогда никому не позировал, но неизвестный художник сделал его портретпо фотографиям. Они только входили в моду.

– Вы давно здесь обосновались?

– Не очень. Отец помог мне купить эту квартиру. Ему,очевидно, льстит, что его отпрыск живет в таком знаменитом месте. Хотя с точкизрения удобства и эстетики здесь не очень хорошо. Трубы старые, дом сыплется,соседи часто меняются. В общем, одна морока. Я живу обычно в новом доме наОстоженке, а здесь иногда работаю и встречаюсь с тенями ушедших. Между прочим,из этой квартиры увели на расстрел сразу двух хозяев. Командарма и наркома. Япытался увидеть их тени, но они сюда не возвращаются.

В коридоре снова появились молодые люди. Они уже успелиодеться.

– Мы уходим, – сказал парень, – если мы вамбольше не нужны.

– Да, идите, – отмахнулся Илья, – и незабудьте закрыть дверь. Я вам позвоню, когда вы снова понадобитесь.

– Ваши натурщики? – понял Дронго. – Я видел,как они выходили раздетыми.

– Почти, – весело кивнул Илья, – вашездоровье. У вас хороший вкус. Я имею в виду коньяк.

Дронго пригубил коньяк. Действительно хорош!

– Чем обязан? – спросил Шмелев. – Говорят, высамый известный аналитик в нашем городе. Или вообще в мире. Моя знакомаяуверяет, что вы самый лучший специалист по расследованию запутанныхпреступлений.

– Она преувеличивает, – возразил Дронго, –просто мне иногда везло, и я находил разрешение некоторых сложных проблем.

– Везло? – заинтересованно повторил Илья. –Вы считаете, что может везти кому угодно? Тут я с вами не согласен. Везетобычно профессионалам. И тем, кто настроен на это везение. Я бы не сумел делатьвашу работу, но думаю, что и вы не смогли бы рисовать вместо меня.

– Не пробовал, – согласился Дронго.

– Итак, что у нас за проблема? Я догадываюсь, что выпришли ко мне не просто так. Наверняка этот визит связан с трагической смертьюЕгора, которая произошла примерно месяц назад.

– Почему вы так считаете?

– Я не верю в официальную версию его смерти, –пояснил Шмелев, – он слишком любил жизнь, был молодым, здоровым человеком.Думаю, здесь что-то нечисто. Хотя врачи выдали заключение, что у него былаязва. Но откуда она взялась в его возрасте? И почему они не смогли ему помочь?Нет, я и тогда не поверил, и сейчас не очень верю.

– У вас есть версии?

– Конечно. Его убили. Это абсолютно ясно. Я думаю, отеци сестра Егора просто обязаны настаивать на эксгумации трупа и вторичнойпроверке. И вы увидите, что я буду прав. Значит, вы все-таки пришли из-за этогодела?

– Можно сказать, – ответил Дронго.

«С этим парнем нужно быть осторожнее, – подумалон, – у него достаточно критический ум и цепкое сознание».

– Не понимаю, чем я могу вам помочь, но готов, –предложил Илья. – Я думаю, вы знаете, что мы с Егором были большие друзья.Он учился в Лондоне в одной группе с нашим другом Илларионом Гоцадзе, а яучился в другом университете, но мы втроем очень тесно общались.

– Мне об этом говорили. Кажется, вас называли«мушкетерами». А потом к вам присоединился и четвертый…

– У троих «мушкетеров» просто обязан был появиться свойд’Артаньян, – усмехнулся Шмелев, – и он появился.

– Казбек Малхазов…

– Да. Поздравляю, вы проделали большую работу, сумеливсе точно узнать. Я начинаю думать, что комплименты в ваш адрес былиненапрасными.

– Вы не замечали ничего подозрительного?

– Конечно, нет. Иначе я бы сразу позвонил нашемуверному стражу. Нашему Витьку.

– Кому?

– Виктору Алексеевичу Босенко. Неужели не слышали? Онруководитель службы безопасности компании «Сибметалл». Такой верный песАристарха Павловича. Если тот ему прикажет умереть, Босенко за шефа с радостьюумрет. У примитивных существ бывает отчетливо развита преданность.

– Я слышал, он был полковником КГБ.

– Ну и что?

– Там обычно не держали «примитивных существ».

– Кто вам сказал? – снисходительно улыбнулсяИлья. – Вы, наверное, судите по себе. Или по своим знакомым. А количестводебилов в этой организации в последние годы превышало всякое разумное число. Вывспомните, кто возглавлял КГБ после ухода Андропова. Солдафон Федорчук. Илипримитивный Чебриков. Про Крючкова я не говорю. Это просто позор. Контролируявсю страну, он умудрился проиграть Ельцину, у которого в августе не было ниодного танка, ни одного батальона солдат. Даже танк, на который Ельцин залез,формально подчинялся Крючкову и Язову. Чем все это закончилось? ШтурмомЛубянки. Снесли памятник нашему Железному Феликсу. Еще повезло, что не взялиздание КГБ, иначе был бы такой позор на весь мир! Потом назначили Бакатина,который благополучно сдал схемы подслушивающих устройств американцам. По-моему,над этим не смеялся только ленивый. И наконец, туда определили Баранникова,который тоже оказался неудачным заговорщиком и попал на нары, откуда еговыпустили по амнистии. И вы хотите меня уверить, что это были нормальные люди?