Пружина для мышеловки - Александра Маринина Страница 32

– Когда?!– в отчаянии воскликнул Андрей.

– Давно, Андрей Константинович, очень давно. В семьдесятшестом году. В конце семьдесят пятого она давала показания, изобличающиегражданина Личко в совершении убийств, а в середине семьдесят шестого покончилас собой.

– Ничего себе!– протянул Мусатов.– Совестьзамучила?

– Не знаю, не знаю,– адвокат покачалшариком-головой,– это надо разбираться. Но все, что я мог о ней узнать,есть в этой папке, и вы имеете возможность ознакомиться. Во всяком случаетеперь вы не можете пойти к ней и спросить, зачем она давала ложные показания икто ее заставил это сделать. Там, в папочке, список людей, которые знали ЕленуВасильевну и могут хоть что-то о ней вспомнить. Времени-то прошло – ого-го! Безгоду тридцать лет. С некоторыми из этих людей я сумел встретиться и поговорить,результаты бесед там же, в папке. Вам рассказать, или сами почитаете?

– Если не трудно, расскажите.

Елена Шляхтина родилась в тысяча девятьсот пятьдесят первомгоду в Московской области, в небольшой деревне на самой границе со Смоленскойобластью. В шестьдесят восьмом году закончила среднюю школу и приехала вМоскву, устроилась рабочей на фабрику «Красный Октябрь», получила место вобщежитии. В семьдесят пятом году, на момент производства допросов поуголовному делу в качестве свидетеля, работала все там же и проживала все в тойже общаге. Адрес общежития в уголовном деле был, но это мало чему помогло,потому как в настоящее время не то что общежития – самого здания уже нет.Какими-то невероятными усилиями Пинчуку удалось разыскать десятка два женщин,работавших тридцать лет назад на фабрике и живших в общежитии, из этих двухдесятков только одна припомнила Лену Шляхтину, но зато она помнила и имена тех,кто жил с ней в одной комнате. Этих трех работниц Виктор Альбертович тоженашел, к счастью, все они жили в Москве или ближнем Подмосковье. Лену они,конечно, помнили, то есть помнили, что она была, жила вместе с ними, спала насоседней койке, но вот воспоминания о ней за тридцать лет претерпели всяческиеметаморфозы, стерлись, исказились и дополнились домыслами. Тем более, чтовспоминать-то особенно было и нечего.

Лена Шляхтина была девушкой замкнутой, высокомерной, ссоседками по комнате в близкую дружбу не вступала, посему особой любви к себе сих стороны не вызывала. Она была очень красивой, в этом все три бывшиеработницы «Красного Октября» сошлись единогласно, но вот был ли у нее ухажерили жених, не знали. Лена их в свою личную жизнь не посвящала, ничего нерассказывала, а в общагу к ней никто не приходил, это точно. И имени ОлегаЛичко они никогда не слышали.

Еще они припомнили, что Лена была слаба здоровьем, частобрала больничный, но болела не в общежитии. У нее была какая-то подруга,которая за ней во время болезни ухаживала. На вопрос, чем же болела Шляхтина,ее соседки по комнате только пожимали плечами: что-то с головой, но не в смыслепсихического заболевания, а мигрени какие-то, головокружения, в общем, что-тотакое. Сама Лена говорила, что у нее в десятом классе было сотрясение мозга, ана носу выпускные экзамены, и она не лечилась как следует, скрывала от врачейсимптомы, чтобы ее поскорее выписали из больницы. Она не хотела пропускатьэкзамены, потому что собиралась поступать в институт. Ей могли бы дать справкуо том, что она освобождается от выпускных экзаменов по болезни, но Ленабоялась, что это может повредить ей при поступлении в институт. Все-таки несломанная нога, а голова, мало ли, как отнесутся. В какой институт? Нет, этогоона, кажется, не говорила. Но судя по тому, что в том же году поступила нафабрику, на вступительных она провалилась. А может, и не сдавала вовсе. Вобщем, после той незалеченной травмы черепа у нее частенько возникали основаниядля бюллетеня.

Самым большим своим достижением Виктор Альбертович Пинчуксчитал то, что ему удалось выяснить имя той самой подруги, которая ухаживала заШляхтиной, когда та болела. Эта девушка казалась адвокату наиболееперспективным фигурантом, ведь с ней Елену наверняка связывали отношения совсеминые, нежели с соседками по комнате в общежитии, с которыми она почти и неразговаривала.

Одна из женщин – бывших соседок, Лидия Смычкова, припомнила,что однажды слышала по радио передачу «Молодые поэты»: в ней молодые поэтычитали свои стихи. Среди прочих она вдруг услышала женский голос, которыйпроизнес: «Стихотворение посвящается моей подруге Елене Шляхтиной», и дальшезазвучало стихотворение. В поэзии Лидочка Смычкова не разбиралась и стихами неинтересовалась, поэтому в поэтические строчки не вслушивалась, а думала о том,что это за Елена Шляхтина такая, которой стихи посвящают, их соседка или простотезка-однофамилица? В конце передачи диктор сказал: «Вы слушали передачу«Молодые поэты». Стихи звучали в исполнении авторов…» и дальше последовалперечень нескольких имен. Лида внимательно слушала, среди всех названных именженским было только одно – Майя Истомина. Значит, это Майя Истомина посвятиласвое произведение Лене Шляхтиной? Все-таки очень интересно было узнать, это ихЛенка или какая-то другая. И Лида, не смущаясь, задала Шляхтиной вопрос. А та,не моргнув глазом, ответила, мол, да, Майя Истомина – ее подруга. И больше нислова не сказала. А девочки и выпытывать не стали, видели, что Лена и без тогосквозь зубы с ними разговаривает, словно она королева, а они – так, пыль подногами. Станешь акцентировать внимание на том, что настоящая поэтесса ей стихипосвящает, так вообще нос задерет – на кривой козе не подъедешь.

Одним словом, девушки-соседки Лену Шляхтину не жаловали. НоМайя Истомина – это нечто совсем другое, не станет же человек посвящать стихитому, к кому плохо относится. Значит, это совершенно другой уровень отношений идругое их содержание.

– Так что, Андрей Константинович, решайте, кому идти кИстоминой, вам или мне. Это я оставил на ваше усмотрение. Если кто и знает оботношениях Шляхтиной с вашим… прошу прощения, с Олегом Петровичем Личко, тотолько она. Если не она, тогда вообще никто. Такая вот получается картинка.

– Я сам пойду,– решительно сказал Андрей.– Высделали для меня то, чего я сделать никогда не смог бы. Но есть вещи, которыечеловек должен делать сам. Все-таки это мое семейное дело. Если уж несправлюсь, тогда снова к вам обращусь.

– Как угодно,– развел руками Пинчук.– Всегда квашим услугам.

– Что известно об этой Истоминой? Кто она, чем занимается,где живет?

– В Москве она живет,– Пинчук почему-товздохнул.– Вот так уходят люди из памяти – и словно их не было.

– Вы о Шляхтиной?

– Да нет, я как раз об Истоминой. Майя Истомина в свое времябыла известной писательницей. Я, например, зачитывался ее произведениями, ноэто было давно. Теперь о ней мало кто помнит. А ведь какая была известная! Нухорошо, Андрей Константинович, ее координаты есть в папке, адрес, телефон, такчто дальше вы сами решайте, когда и как действовать.

Он склонил голову набок, будто прислушиваясь, иудовлетворенно улыбнулся: