Волшебный дар - Чингиз Абдуллаев Страница 31

Дронго наклонил голову.

— Неплохой выбор, — согласился комиссар, — она мне тоженравится больше других. Но ты сказал, что вернулся достаточно рано. Значит,потом была еще одна встреча?

— Не похожая на первую, — объяснил Дронго, — я спустилсявниз и обнаружил на террасе Кэтрин Фармер. По-моему, я появился вовремя, таккак она сидела не одна…

Брови комиссара удивленно поползли вверх.

— …С ней была большая бутылка виски, — договорил Дронго.

Брюлей понимающе покачал головой.

— Она спустилась на террасу, потому что осталась одна, —доложил Дронго, — вчера ночью, как я полагаю, примерно около трех или четырехчасов утра, ее разбудил муж и сказал, что должен срочно уехать.

Комиссар нахмурился. Он слишком много всякого повидал вжизни, чтобы сразу сорваться. Но он нахмурился. А это не сулило ничего хорошегоисчезнувшему Энрико Вилари.

— Он уехал, — продолжал Дронго, — но Кэтрин не знает, куда изачем. Примерно через полчаса после того, как они отправились спать, онаобнаружила, что лежит в постели одна. Она взяла бутылку виски и спустилась натеррасу. Когда я ее увидел, она была уже… в сложном состоянии. Все времяповторяла, что только она виновата в смерти Сильвии. Призналась, что владееторужием. И под конец рассказала, что Энрико уехал.

— И ты не узнал куда?

— Нет. Я попросил дать мне номер его мобильного телефона ипопробовал с ним связаться. Но никто не ответил, телефон был отключен.

— Прекрасно, — проворчал Брюлей, — ты не считаешь, что мыздорово ошиблись?

— У меня есть еще более неприятные новости, — призналсяДронго, — Кэтрин рассказала мне, что успела зайти к Джеймсу Фармеру, чтобывыразить ему соболезнование. И только потом спустилась на террасу.

Комиссар понял, что сейчас ему скажут самое важное.

— Я уговорил Кэтрин подняться в номер, — продолжал Дронго, —и там, укладывая ее на диван, обнаружил рядом на полу патрон «ультра». Тотсамый, о котором вы мне рассказывали. Диаметр донышка гильзы меньше…

— Где сейчас патрон? — спросил Брюлей, не дожидаясьподробных объяснений. Он впервые не сумел сдержаться, понимая, насколько важнойможет оказаться эта находка.

— У меня в кармане, — успокоил его Дронго. — Прекрасносознаю, что не имел права его забирать, но… Я решил, что в моем кармане онбудет сохранен гораздо надежнее.

— Боюсь, твой поступок не понравится португальской полиции,— предостерегающе проворчал комиссар. — Хотя этот патрон стоит очень дорого… Иты думаешь, что кто-то его уронил?

— Намеренно или случайно, — ответил Дронго.

— Не нужно было вчера отпускать Вилари, — мрачно заметилкомиссар, — в таких случаях свидетеля нельзя отпускать. Нужно его дожимать доконца. А мы с тобой оказались не готовы к такому жесткому прессингу. У себя вполиции я бы этого смазливого типа ни за что не выпустил из рук, а здесь янесколько расслабился.

— Теперь придется его искать, — согласился Дронго.

— Что ты думаешь об этом патроне? — спросил Брюлей.

— Пока не знаю. Сначала надо обязательно найти ЭнрикоВилари.

— Как ты считаешь, его супруга может нам помочь?

— Она во всем случившемся винит себя. Но я не думаю, что онамогла оказаться причастной к убийству Сильвии.

— Ты говорил с Илоной? Почему она приехала сюда?

— Шокальский искал именно ее, хотя в их агентстве немалоспециалистов, в том числе и со знанием испанского и португальского языков.

— Он привез ее специально для Фармера, — согласилсякомиссар, — я так и думал. Нужно поговорить с Шокальским.

— Что вам сказал Карнейро?

— Он считает, что Шокальского вызвали сюда русские. Онисамые сильные покупатели, у них больше всего денег. Мурашенков и Сарычев готовыподписать контракт на любую сумму. Карнейро оказался еще более неприятнымтипом, чем я себе представлял. Он расист и мерзавец. Но он выложил мнеинтересные факты про Джеймса Фармера. Адвокат считает, что убийца продумалвозможные последствия своего шага. Сильвию убили специально, чтобы подтолкнутьФармера к скорейшему подписанию контракта. Расчет был на то, что после гибелижены он не захочет здесь оставаться и пойдет на все условия русских. И знаешь,кого назвал мне Карнейро в качестве исполнителя?

— Могу догадаться, — кивнул Дронго, — наверное, Илону, еслиони пригласили Шокальского.

— Верно. Он не сомневается, что именно Илона стреляла вСильвию. И согласись, у нее было время для выстрела. И она умеет стрелять.

— Сейчас вы подумаете, что я защищаю женщину, к которой уменя особый интерес. Но я совсем не уверен, что стреляла именно она. Хотя естькосвенные факты, указывающие на нее: она бывший сотрудник полиции, лучшийстрелок, она оставалась утром в отеле, она ненавидит Джеймса Фармера… Однако яполагаю, что Илоне не резон так подставляться. Она умная женщина, комиссар, ипонимает, что стала бы первой, на кого мы вышли бы в своем расследовании.

— Тогда у нас остается только Энрико Вилари, — проворчалБрюлей.

— И пан Тадеуш Шокальский, — показал на поляка Дронго, —ведь его вызвали сюда не случайно.

— Карнейро сообщил мне, что во время переговоров Шокальскийне называет своей цены, скорее, он сбивает цену других.

— Вот видите. Очевидно, Мануэль Сильва и Карнейропредставляют интересы европейских компаний, Мурашенков и Сарычев работают наМоскву. А кого представляет Шокальский? Если выяснится, что поляки намеренысамостоятельно проводить этот чемпионат и обсуждать условия получения прав нанего, то такая постановка вопроса вызовет у меня большое недоумение.

Комиссар допил свой кофе и посмотрел на пустую трубку.

— У меня плохое предчувствие, — неожиданно сказал Брюлей. —Если я не смогу разобраться, почему застрелили Сильвию Фармер, то, боюсь, намнужно быть готовыми к следующему преступлению. Самое сложное преступление — этоубийство без видимых мотивов. Нужно понять, куда и зачем уехал Вилари. Ипоговорить с паном Шокальским. Да, еще одна просьба. Поднимись наверх иубедись, что Кэтрин Фармер все еще спит в своем номере. Я беспокоюсь за нее.Она вполне может оказаться следующей жертвой.

Дронго оглянулся по сторонам и сразу поднялся.

— Я сейчас же попрошу горничную проверить ее номер, — уходя,сказал он.

И в этот момент столкнулся с Сарычевым, вошедшим в ресторан.

— Сегодня последний день нашего турнира, — поздоровавшись,сообщил тот и заулыбался, — не хотите принять участие?