Арсен Люпен — благородный грабитель - Морис Леблан Страница 31

Послание было написано в таком учтиво-ироничном тоне, а изложенная просьба показалась мне настолько забавной и фантастичной, что я пришел в восторг.

Какая прелестная бесцеремонность! Кажется, мой корреспондент даже не сомневается в моем согласии! Но ни за что на свете я не хотел бы разочаровать его или ответить неблагодарностью на доверие.

В восемь часов, едва ушел мой слуга, которому я подарил билет в театр, появился Даспри. Я показал ему телеграмму.

— И что? — спросил он.

— Как что? Я оставлю ворота в сад открытыми, чтобы можно было войти.

— А сами уйдете?

— Ни за что на свете.

— Но ведь вас просят…

— Меня просят хранить тайну. Я ее сохраню. Но мне безумно хочется увидеть, что произойдет.

Даспри рассмеялся:

— Честно говоря, вы правы, я тоже остаюсь. Мне кажется, скучать не придется.

Его прервал звонок.

— Они уже здесь? — пробормотал он. — На двадцать минут раньше! Не может быть.

Из передней я потянул за веревочку, открывавшую калитку. Женская фигура пересекла сад: мадам Андерматт.

Она, видимо, была чем-то потрясена и, задыхаясь, пролепетала:

— Мой муж… он идет… у него встреча… ему должны отдать письма…

— Как вы об этом узнали? — спросил я.

— Случайно. Из послания, которое мой муж получил во время ужина.

— Телеграмма?

— Телефонограмма. Слуга передал ее мне по ошибке. Муж тут же отобрал ее у меня, но было уже поздно… я прочитала.

— Вы прочитали…

— Примерно следующее: «Сегодня вечером, в девять часов будьте на бульваре Майо с документами, касающимися дела. В обмен — письма». После ужина я поднялась к себе, затем вышла из дома.

— Ничего не сказав месье Андерматту?

— Да.

Даспри взглянул на меня.

— Что вы об этом думаете?

— Думаю то же, что и вы. Месье Андерматт — один из вызванных противников.

— Кем вызванных? И с какой целью?

— А вот это мы скоро узнаем.

Я проводил их в большой зал.

В крайнем случае все трое могли разместиться под навесом у камина и спрятаться за бархатной драпировкой. Устроились. Мадам Андерматт села между нами. Сквозь просветы в драпировке видна была вся комната.

Пробило девять часов. Через несколько минут скрипнули петли садовой калитки.

Не скрою, я не мог отделаться от нарастающей тревоги и лихорадочного возбуждения, вдруг охватившего меня. Еще немного — и мне откроется тайна! Загадочная авантюра с удивительными поворотами, которую я наблюдал уже несколько недель, предстанет наконец в истинном свете, а решающая битва произойдет сейчас на моих глазах.

Даспри взял мадам Андерматт за руку и прошептал:

— Главное, ни одного движения! Что бы вы ни услышали, ни увидели, держитесь невозмутимо.

Кто-то вошел. И по необыкновенному сходству с Этьеном Вареном я сразу понял, что это его брат Альфред. Та же тяжелая походка, тот же землистый цвет лица, заросшего бородой.

Он вошел, озираясь с такой тревогой, будто привык опасаться ловушек, повсюду расставленных на его пути, ловушек, которые он нюхом чует и избегает. Затем Варен взглядом окинул комнату, и мне показалось, что камин, загороженный бархатной портьерой, явно не понравился ему. Он сделал три шага в нашу сторону, но какая-то мысль, без сомнения, поважнее этого намерения, отвлекла его, он повернул к стене, остановился перед мозаичным портретом старого седобородого короля со сверкающим мечом и, встав на стул, долго рассматривал его, проводя пальцем по контуру плеч, лица и прощупывая все изображение.

Вдруг он спрыгнул со стула и отскочил от стены. Послышались шаги. На пороге появился господин Андерматт.

Банкир вскрикнул от удивления:

— Вы! Вы! Это вы меня вызвали?

— Я? Вовсе нет, — запротестовал Варен скрипучим голосом, напомнившим мне голос его брата, — меня заставило прийти сюда ваше письмо.

— Мое письмо!

— Подписанное вами письмо, в котором вы предлагаете мне…

— Я не писал вам.

— Не писали?!

Варен инстинктивно насторожился, опасаясь, по-видимому, не банкира, а неизвестного противника, заманившего его в эту ловушку. Во второй раз взгляд Варена обратился в нашу сторону, и он метнулся к двери. Господин Андерматт преградил ему дорогу.

— Куда это вы направились, Варен?

— Мне не нравятся темные делишки, которыми здесь запахло. Я ухожу. Прощайте.

— Подождите минуту!

— Послушайте, месье Андерматт, не настаивайте, нам нечего сказать друг другу!

— Напротив, многое, и случай уж очень удобный…

— Позвольте пройти.

— Нет, нет и нет, вы так не уйдете.

Вид у банкира был настолько решительный, что Варен, спасовав, отступил и промямлил:

— Хорошо, давайте поговорим, но быстро, и дело с концом!

Меня удивляло только одно обстоятельство, и наверняка два сидящих рядом со мной человека испытывали то же разочарование, что и я. Как могло случиться, что здесь не оказалось Сальватора? Значит, сам он и не думал вмешиваться? Хотел столкнуть банкира с Вареном, только и всего? Мне почему-то стало очень досадно. Самим фактом отсутствия Сальватора эта подстроенная и осуществленная по его воле дуэль обретала трагическую окраску, свойственную событиям, вызванным и подчиненным суровому закону рока, и сила, столкнувшая этих двух людей, казалась особенно впечатляющей оттого, что действовала откуда-то извне.

Минуту спустя господин Андерматт подошел к Варену вплотную, они стояли лицом к лицу, глядя друг другу прямо в глаза.

— Теперь, когда прошли годы и вам уже нечего бояться, ответьте мне честно, Варен: что вы сделали с Луи Лакомбом?

— Ну и вопрос! Откуда мне знать, что с ним стало!

— Вам это известно! Известно! Вы с братом ходили за ним по пятам, чуть ли не жили в его доме, том самом доме, где мы сейчас находимся. Вы были в курсе всех его работ, всех проектов. И в последний вечер, Варен, когда я провожал Луи Лакомба до двери, я заметил две фигуры, прятавшиеся в тени. Готов в этом поклясться.

— И что потом? Кому нужна ваша клятва?

— Это были вы с братом, Варен.

— Докажите.

— Но ведь лучшее доказательство в том, что через два дня вы сами показывали мне бумаги и чертежи, которые извлекли из портфеля Лакомба, и предлагали мне купить их. Как эти бумаги попали в ваши руки?

— Я вам уже говорил, месье Андерматт, мы нашли их на столе самого Луи Лакомба на следующее утро после его исчезновения.