Лучи смерти - Николай Свечин Страница 30

– Вот и хорошо, – хлопнул извозчика по плечу Лыков. – Ты с нами по-честному, и мы с тобой по-честному. Вот, смотри. Видишь протокол? Тут сказано, что ты участвовал в вооруженном нападении и ударил полицейского чиновника – меня то есть – кистенем по голове.

– Ваше…

– Гляди, рву у тебя на глазах.

Коллежский советник демонстративно порвал бумагу и выбросил в корзину.

– Считай, что каторги на тебе уже нет. Понял?

– Ага. Вот ведь какие хорошие сыщики бывают, а про вас столько дурного рассказывают…

– Тюрьмы не избежать – это тебе за мою шишку, понял?

– Так точно. Ну, тюрьма, значит, тюрьма.

– И там есть возможность деньжат подзаработать. Господин Лебедев тебя научит. Выйдешь на свободу через год и при капиталах, поступишь обратно в извозчики. А потом и свое заведение откроешь. Полиция поможет тебе патент получить.

– Чудеса вы какие рассказываете, – растрогался Ремешок.

– Вот еще что скажи, Павел, – Алексей Николаевич говорил теперь совсем доверительно, как со своим. – Ты возле Андосова не видел одного студента? Он кашляет, харкает кровью.

– Анархист который? – как о чем-то само собой разумеющемся спросил извозчик.

– Да. Яков Грилюк его кличут.

– Видал. Он у Данилы Лукича две тыщи занял.

– Зачем? На анархию?

– Ага. Пулемет купить.

– Пулемет? – ахнули сыщики. – Тот, что из Таврического полка украли?

– Какой же еще? Не каждый день такие штуки воруют.

– Но зачем Грилюку пулемет? – спросил коллежский советник у коллежского асессора. Но тот лишь пожал плечами: черт поймет этих анархистов. Новость была неприятная – у злодеев в руках оказалось опасное оружие. Впрочем, теперь полиции известно, где его искать…

– По какому адресу живет анархист? – спросил Лыков.

– Не знаю, – открестился Пашка. – Я его всего два раза возил, вместе с атаманом.

– Куда?

– В Ходынский лагерь, к Малой Всехсвятской роще, где стрелковый вал.

– Что за новость? Для чего они туда ездили?

– Анархист учился там из пулемета стрелять. Сам фельдфебель обучал!

Василий Иванович схватился за голову:

– Бог ты мой, это же позор! Там стрельбище Екатеринославского полка. Лучший полк во всем корпусе, и вот до чего докатился…

В Москве не было войск гвардии, зато стоял отборный гренадерский корпус. Лейб-гренадерский Екатеринославский Императора Александра Третьего полк был настолько хорош, что ничем гвардии не уступал. Лучшие фамилии направляли туда своих сыновей. Два батальона екатеринославцев даже квартировали в Кремле, и лишь третий – в казармах на Тверском бульваре. Летом дивизия уходила в лагеря, на бескрайнее Ходынское поле.

– Великий князь мне голову оторвет, когда узнает, – пробормотал коллежский асессор.

– Ты-то тут при чем? – удивился Лыков. – Пусть полковому командиру отрывает.

– А достанется мне – за то, что сообщил дурную весть.

Алексей Николаевич осерчал. Ведь не просто так на полковом стрельбище учили постороннего армии человека. И чему учили! Пока владеть новым многозарядным оружием умели немногие. Это избранные унтер-офицеры образцовых полков, а также пулеметные команды частей, что стояли на западной границе. Но в лучшем из московских полков решили заработать на стороне. Надо срочно известить об этом обер-полицмейстера.

Извозчика посадили покамест во Втором участке Тверской части. Сыщики подредактируют его показания, и парня переведут в Бутырку. Выйдет он оттуда через год законченным агентом внутреннего осведомления. Поступит обратно в извозопромышленное заведение Лапина как заслуженный человек, который отбыл срок, но никого не выдал… А Лыков с Лебедевым отправились к генерал-майору Трепову.

Узнав, что анархист завладел пулеметом и даже обучился стрелять из него, тот впал в ярость. Покрылся красными пятнами, топал ногами, но кое-как отошел. По счастью, генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович уехал в Петербург. Ожидался он через неделю. Время ликвидировать опасность у полиции было.

– Что намерены делать? – спросил генерал у начальника сыскной.

– Взять Андосова и через него выйти на Грилюка, – ответил тот.

– Привлеките сил, сколько потребуется. Хоть весь гарнизон!

– Не надо, мы с Алексеем Николаевичем обойдемся без лишнего шума. Завтра в полночь атаман явится в известный нам трактир. Повяжем его чисто.

– Выполняйте!

Началась подготовка к аресту опасного бандита. Подручные «ивана» славились своей свирепостью. В Сибири они перебили немало людей. Обычно шайка человек в двадцать пряталась вдоль лесной дороги. Когда чайный караван равнялся с засадой, бандиты открывали огонь из винтовок. Били по охране и по тем возницам, у кого за спиной висело ружье. Безоружных могли и пощадить – по настроению. Однажды мужики огрызнулись. Четыре десятка обозных договорились и спрятали винтовки под цибиками. И когда на них напали, ответили свинцом. Завязался настоящий бой, в котором люди Томского почти все были перебиты. Их разогнали по тайге и преследовали несколько дней, настигали и убивали без пощады… Спасся лишь один и рассказал потом атаману, как все было.

Андосов разозлился и отомстил. Через подкупленную полицию он вычислил поименно всех отважных мужиков. Два года их резали поодиночке, только самым везучим удалось сбежать в Якутию и там отсидеться. А охрана чайных караванов после этого выросла втрое, что, кстати, привело к сильному вздорожанию товара. Крупные чаеторговцы завалили власть жалобами. Данька Томский зарвался и стал мешать слишком многим. Пора было его раскассировать.

Стык Садовой и Малой Дмитровки образовал крохотную площадь, прозванную из-за своей формы Угольной. На ней примостился трактир «Волна». Это был притон для воров и налетчиков, куда полиция без нужды не заглядывала. Теперь сыщикам предстояло пробраться туда скрытно и не спугнуть «ивана». Сколько человек будут его охранять? Есть ли у них револьверы? Ничего этого сыщики не знали. Но в обычае русских уголовников не сопротивляться при аресте, в отличие от поляков или кавказцев. И Лыков с Лебедевым решили рискнуть.

Переодетые агенты расселись в близлежащих заведениях, но в саму «Волну» никто не совался. Ее поручили всего двоим полицейским. Один был Лыков, а второй – поручик Белоконь. Он сразу заявил:

– Господин коллежский советник, оставьте мне на этот раз хоть что-нибудь!

– Будет вам десерт, – обещал тот.

Так и получилось. Первым в заведение вошел налетчик Лощенов. Покрутил головой и тихо сел у окна. При этом зло щурился на Томского… Через минуту с шумом ввалился коллежский советник. Он сразу увидел атамана. Тот мало изменился с момента первого ареста, и фотографическая карточка выдала его. Данила Лукич пил водку с каким-то стариком, рядом сидели трое. Перехватив профессиональный взгляд сыщика, «иван» мгновенно все понял. Не теряя ни секунды, он бросился к черному ходу. А там уже стоял Белоконь… Рослый малый подлетел чуть не к потолку и впечатался в пол.