Судьбе наперекор - Лилия Лукина

С самыми искренними пожеланиями

крепкого здоровья и долгих лет жизни

посвящаю эту книгу моей дорогой

и бесконечно любимой маме.

По тихой окраинной улочке маленького южного курортного городка, утопавшей в буйстве майских садов, чьи деревья, еще сохранившие кое-где нежные бело-розовые цветы, перевешивались через невысокие заборчики так,что для прохода оставалась лишь узкая тропинка, неторопливо шел неприметный, просто одетый мужчина средних лет с потертой спортивной сумкой на плече и глубоко,с видимым удовольствием вдыхал напоенный дивным ароматом воздух. Подойдя к калитке одного из домов, он, несмотря на грозную надпись: «Осторожно! Злая собака!»,спокойно толкнул ее и вошел во двор. На дорожке прямо напротив калитки стоял огромный «кавказец», который при виде вошедшего бешено закрутил хвостом, плюхнулся от избытка чувств на спину, мотая в воздухе массивными лапами и подставляя под ласку живот, а потом вскочил,отряхнулся и со скоростью пушечного ядра бросился облизывать дорогого гостя, который, заранее предвидя такой прием, предусмотрительно прислонился спиной к калитке.

— Ну, Бублик? Как тебе тут на новом месте? — спросил мужчина, почесывая пса за ухом и даже не пытаясь увернуться от восторженно, по-щенячьи повизгивающей овчарки.

— Это кто это мне здесь собаку портит? — с шутливой угрозой в голосе спросил привлеченный шумом пожилой мужчина в старых, пузырящихся на коленях брюках, выцветшей на солнце рубашке и соломенной шляпе.

— Я, дядя Петя,— отозвался гость и, сняв с плеч собачьи лапы, подошел и обнялся с хозяином.

— Хорошо, что ты приехал, Ванюша... — начал было хозяин, но гость обиженно перебил его:

— Как же я мог не приехать, если вы позвали? — и его лицо мгновенно превратилось из радостно-добро-душного в каменно-спокойное.— У вас возникли проблемы? — осторожно спросил он,

— Потом поговорим, сынок,— отозвался хозяин, увидев шедшую от дома жену, которая, всплеснув мокрыми руками, быстренько вытерла их о фартук, обняла гостя, наклонив, как всегда, его голову и поцеловав по своему обыкновению в макушку, и вместо приветствия спросила:

— Ты ел ли чего, сынок? — ей всегда казалось, что он ходит голодным, и хотелось накормить его домашненьким до отвала.

— Ты, Настена, думай, что говоришь! — возмутился хозяин.— Где он тебе поесть-то мог? В самолете, что ль? Иль в автобусе?

Несмотря на крупные габариты, Настасья крутанулась на месте так, что только юбки взлетели, и бросилась в дом готовить на скорую руку чего-нибудь перекусить, а мужчины пошли в сад и устроились за простым дощатым столом под яблоней.

— Так что случилось-то, дядя Петя? — осторожно

спросил Иван.

— Дурость случилась, Ванюша! — сердито бросил хозяин.— Моя дурость. Тут ко мне Гиена приезжал...

Услышав презрительную кличку, которой дядя Петя когда-то наградил Аркадия Анатольевича Коновалова, своего советника, теперь уже, конечно, бывшего, Иван брезгливо поморщился, и хозяин согласно кивнул головой.

— Да знаю я, что он гнида последняя и предатель по самой сущности своей, но гнида он очень умная и очень осторожная и служил мне верой-правдой, ходил по одной половице и в сторону даже смотреть боялся, потому как я все его грехи наперечет знаю и, выдай я его на расправу, помер бы он смертью долгой, позорной и мучительной. Так что, пока я жив, он эту плеть, над его головой занесенную, каждую минуту чует и против меня ни в жизнь ни слова не вякнет. А приезжал он ко мне за помощью, а точнее, за тобой. Дело ему одно провернуть надо, й клиент совершенно сумасшедшие деньги за него заплатить готов — видно, приспичило мужику. А дело-то такое, что только тебе под силу,— убрать надо директора Баратовского судоремонтного завода, его сына и зятя. Да не просто убрать, а еще и с выкрутасами. Вот он мне прямо сходу в ноги и повалился. Представляешь? Прямо на дорожке. Рухнул на колени, ноги мои обнял и Христа ради заклинал, чтобы я с тобой переговорил. Я от такого аж опешил. Ну и пообещал поговорить. Сдуру! — и дядя Петя зло сплюнул.— А я, сам знаешь, свое слово всегда держу. Даже такой гниде даденное. Вот и пришлось тебя вызывать.

— А документы он привез? — немного подумав, спросил Иван, в чьем голосе послышалось явственное облегчение от того, что этим дорогим для него людям ничего не грозит.

— А как же! Он же знает, что я без этого тебя беспокоить не буду. И документы привез, и проблему обрисовал. Ну, я все это, естественно, перепроверил, и точно — мразь на мрази и мразью погоняет... Все трое... Даже читать о них противно было.

— Ну уж коль я приехал, то покажите-ка мне документы, дядя Петя,— попросил Иван.— Может, я за это дело и возьмусь.

— Да зачем тебе это, сынок? — удивился тот.— Денег-то тебе с мальчишками до конца жизни хватит. Тем более что они у тебя уже все образование получили, на своих ногах стоят, сами зарабатывают. Биографии у всех вас чистые, под своими настоящими именами никто нигде не засветился. Тебя самого в лицо сейчас только Стас да мы с Настасьей знаем. Остальные-то ребятишки полегли, царствие им небесное! — и он набожно перекрестился, а потом подмигнул Ивану.— Подлизываюсь, чтобы мне там в свое время сковороду поновее выделили да чертовок посимпатичнее! Шучу! — и уже серьезно продолжил: — Вам же теперь только жить да жить! Дети-то у тебя где? Здесь? Или уже на Кипр отправил? А то зачем же я помогал вам и дом там купить, и гражданство получить?

— Там они. Со Стасом на новом месте обживаются. А я пока еще здесь — трудно мне вот так взять и из России уехать, и Лешка при мне, чтобы скучно не было,— отозвался Иван.— А здорово вы тогда, дядя Петя, придумали «рабочие» документы для всех нас на одно и то же имя сделать.

— А ты думал!— самодовольно усмехнулся тот.— Твои же дети не отморозки одноразового использования, а ребята штучной работы! Твоей работы! — И, увидев, как помрачнел Иван, тут же добавил: — То не твоя вина, Ванюша, что так карта легла. Это судьба, сынок! Ее не объедешь! Я, может, тоже в детстве мечтал капитаном дальнего плавания стать, страны чужие посмотреть... А стал? Сам знаешь, кем я стал! — сказал он и, явно желая сменить тему, поднялся, со скамьи.—Пойду документы принесу.

Внимательнейшим образом просмотрев все бумаги, Иван долго молчал, глядя в землю; а потом задумчиво сказал:

— Я возьмусь за это, дядя Петя. Сам. Хотя Лешка,

конечно, возражать будет, что это его очередь,.— сами знаете, как у ребят с этим строго. Пусть это будет наше последнее дело в России, а потом мы с Лешкой к своим на Кипр уедем новую жизнь начинать.— И, возвращая документы, спросил: Как мне с Гиеной связаться, чтобы кое-какие нюансы уточнить?

— Не надо бы тебе с ним встречаться, Ванюша,— серьезно сказал хозяин.— Я же говорил тебе, что он предатель по самой сути своей.

— Да не волнуйтесь вы за меня, дядя Петя! — улыбнулся ему Иван.—Сами же не раз говорили, что я могу других осторожности учить.