Мое чужое имя - Ирина Уланова Страница 30

— Вот что, господин теоретик, пока госпожу Патрову допросить нам не представляется возможным, то общаться нужно либо с ее окружением, либо с окружением Каравчука — Агеевым и Шороховой. Второе предпочтительней, потому что подкатывать к окружению Патровой можно только имея что-то на руках. Если ты сейчас в ее турфирму заявишься и будешь двигать эти свои идеи, тебя пошлют подальше и все. Так что я беру себе Агеева, а ты Шорохову, раз уж ты так сошелся с этой библиотекаршей — и начинаешь ее крутить: что она знает, про Каравчука, на кого он в Москве работал, откуда мог знать Патрову, почему так резко сорвался из столицы и переехал. Любые мелочи!

— Патрова? В первый раз слышу эту фамилию.

Таня находилась в Старогорске без году неделю — разумеется, о местных «героях» она еще не наслышана. Хотя…

— О Каравчуке знаешь, что он «крутится в околокриминальных круга», а о Патровой нет? — насторожился он.

Таня ответила вполне правдоподобно:

— Просто у Каравчука я снимала квартиру — не могла же не навести о нем справки. А что эта Патрова тоже… вроде Каравчука?

Максим уже понадеялся, что очередной допрос Шороховой и правда что — то прояснит, но после первого же ее ответа стало ясно, что ловить здесь нечего. О Каравчуке она знала только то, что Максим уже слышал о нем в баре «У Витюхи», вероятно и Шорохова подцепила эти сведения оттуда же. В Москве они ни разу не пересекались, даже не смотря на то, что их работодатели активно сотрудничали, а о Патровой Таня и вовсе ничего не слышала. Нет, Ваганов, конечно, следователь толковый, но порой перегибает палку: Таня вполне нормальная девчонка. Даже, несмотря на свои стервозные замашки, нормальная. Единственная ее проблема — что сняла квартиру не у того человека. И чего Ваганов к ней прицепился?

Говорили они в Максимовом кабинете, только на этот раз допрос больше напоминал дружеские посиделки: Таня явилась со свежекупленной пиццей, так что Максим угощал ее чаем, а кабинет на время превратился в проходной двор. Во-первых, коллеги не прочь были угоститься халявной пиццей, а во-вторых, поглазеть на «ту самую свидетельницу». Слухи о том, что эта столичная штучка бегает за их Фединым, разошлись уже по всему РУВД.

— А при чем вообще здесь эта Патрова? — спросила Таня. Она тоже чувствовала себя куда свободней, чем в прошлый раз. — Новая фигурантка?

— Что ты меня пытаешь! — вспылил Максим. — Я не имею право тебе этого говорить.

— Вообще-то да, — согласилась Таня и тут же начала рассуждать, — Каравчук был убит двадцатого, а Нуйков, как ты сам мне сказал, приблизительно спустя двое суток на том же участке трассы. Так что он делал целых два дня в Старогорске? Если Каравчука Нуйков убил сам, по собственной инициативе или по заказу, то должен был еще девятнадцатого уехать как можно дальше. Затеряться. Если он стал случайным свидетелем, то должен был либо сразу пойти в полицию, либо опять же затеряться. Или его в этот лесок привезли уже мертвым?

— Не, точно определили, что пришел Нуйков туда сам. Точнее его привели, — и, помявшись, добавил, — я тебе не сказал: у него в крови была лошадиная доза алкоголя, да еще наркотиками увлекался. В общем — полный набор.

— Я только не пойму, почему он не уехал подальше от Старогорска сразу после смерти Каравчука? В любом случае, он был либо свидетелем, либо убийцей — должен был сбежать.

Максим-то понимал, почему не сбежал: у Нуйкова было еще одно задание — Патрова. Таня, взглянув на него, еще больше, кажется, убедилась, что рассказал он не все:

— Ну? Говори? — потребовала она с любопытствующим блеском в глазах.

Поколебавшись, Федин вздохнул и рассказал ей историю с блокнотным листком и адресами.

— И вы с Вагановым решили, что убийство Каравчука было заказным? — изумилась Таня.

— Я решил так, а что решил Ваганов, я не знаю.

— Ну… Юрий Николаевич опытный следователь — я бы к нему прислушалась, — осторожно заметила Шорохова. — Значит, Нуйков не собирался пока уезжать из города — ждал Патрову… Тогда тебе нужно искать квартиру, где он отсиживался в эти дни.

— Вообще ты права, — согласился Максим, — Нуйков ведь все это время был где-то поблизости.

— Ты же говорил, там поселок какой-то есть, дальше за поворотом?

— Ага, Спасский. Но там его «Тойоту» не видели. Да и вообще, слишком явно — если бы Нуйков отсиживался в Спасском, стал бы он убивать рядом с поселком?

Таня задумалась ненадолго, потом тряхнула головой и упрямо заговорила:

— Тогда давай рассуждать: Каравчук сдает квартиры, так? А Нуйков пребывает в Старогорске временно, знаком с Каравчуком…

— Хочешь сказать, Нуйков проживал в одной из квартир Каравчука? — глаза Максима лихорадочно заблестели. — А что? Вполне возможно…

Федина перебил звонок Таниного сотового — она взглянула на дисплей, тут же отскочила к окну и очень негромко начала отвечать — разговор был недолгим:

— Я отлучилась по делам… да… хорошо… сейчас буду… — и уже громко, одновременно подхватывая сумку и пальто: — все, мне на работу нужно, я побежала.

— Начальница требует? — понимающе усмехнулся Федин. — Если что, ссылайся на меня — говори, что менты-гады столько времени продержали на допросе.

Таня улыбнулась ему и вышла.

* * *

Таниного телефона у меня по-прежнему не было, но вчерашняя наша с ней милая перепалка позволила мне надеяться, что отношения наши сдвинулись с мертвой точки, и я вполне могу зайти к ней на работу. Пригласить обедать допустим. Так я и поступил.

А вот городок Старогорск я, кажется, перехвалил: пробок у них, может, и нет, зато та же беда с парковкой, что и в столицах. Стоянка перед Университетом была забита до отказа — минут пять я пытался приткнуть «Бэху» на клочке асфальта между «Ауди А6» и «Сузуки Гранд Витара», видимо студенты Старогорского ВУЗа получают очень неплохую стипендию. Однако не все были такими скромными как я — почти у самого парапета здания ВУЗа уже стоял в гордом недосягаемом одиночестве серебристый «Опель». Мне сразу подумалось, что машина принадлежит какой — то «шишке», потому как простым смертным въезжать на территорию Университета вряд ли позволено. К тому же «Опель» был с московскими номерами.

Сегодня студентов в библиотеке было немного, зато Таня была занята: пока ее напарница возилась с книгами, Таня напряженно беседовала с каким-то мужчиной. И что-то мне подсказывало, что это был не студент и не преподаватель — уж больно взгляд у него был колючий, быстрый и хваткий. Очень хорошо знакомый мне взгляд… Такой взгляд бывает или у бандитов, или у оперов. Меня этот взгляд выловил из немногочисленной толпы студентов сразу. Изучал долю секунды, а потом притворился, что я ему неинтересен и снова перешел на Таню. А вот как смотрел он на Таню, мне не нравилось совсем. Вообще-то меня вывести из состояния равновесия сложно, поэтому я спокойно подошел к этой парочке, легко приобнял Таню за талию и, широко улыбаясь, сказал: