Знак убийцы - Люк Фиве Страница 3

Под лучезарным солнцем молодая женщина, одетая в бесформенную майку и болтающиеся шорты, бегом поднималась по аллеям, обсаженным кленами. Ее длинные пышные каштановые волосы колыхались при каждом шаге. На памяти ученого такого еще не бывало: служащая «Мюзеума» бегала трусцой в Ботаническом саду! Каждое утро! В хорошем расположении духа! Это зрелище повергало более чем просто в изумление.

Сразу уточним, что Леопольдина Девэр была принята на работу в «Мюзеум» только два года назад, время недостаточное для того, чтобы подняться по научной лестнице. Она еще не вполне свыклась с такими своеобразными обычаями среды, где малейший поиск растягивается на многие годы и где единицей измерения служит тысячелетие. Надо также отметить, что терпение не было в числе ее главных достоинств. Леопольдина Девэр была слишком молода и слишком динамична, чтобы благоразумно сидеть в своем углу: в свои двадцать восемь лет она не желала терять время. Каждый день был настоящей гонкой. В ее обязанности входила инвентаризация библиотек и архивов разных лабораторий, а эта работа требовала отличной физической подготовки. Она бегала из одного здания в другое, из библиотеки в центральный запасник, от архивов к экспонатам, из галереи ботаники к галерее сравнительной анатомии, считая, что целый батальон шутников постарался именно перед ее приходом все перевернуть вверх дном. И следовательно, ей требовалась солидная тренировка.

Следует добавить также, что у Леопольдины Девэр не было своего кабинета. За два года администрация оказалась неспособна найти для нее место, где она могла бы расположиться со своими делами. И в результате она оставляла свои сумку и куртку где придется, а потом весь день бегала из одного конца в другой по сорока гектарам городка и была убеждена — вполне логично, — что «Мюзеум» в целом и есть ее служебный кабинет. Такая ситуация подходила ей тем более, что у нее не было намерения обосноваться где-либо окончательно. Ни профессионально, ни сентиментально. Она должна была зарабатывать, чтобы оплачивать свое жилье и кормить кота Титуса, но самой ей нужны были только книги. Итак, она готова была работать столько, сколько нужно, и — ничего не поделаешь! — даже если заработная плата была отнюдь не сногсшибательна. Что же касается какого-нибудь поклонника… Да, Леопольдина не была слишком разборчива. Она много работала и, следовательно, не ждала очаровательного принца, просто надеялась встретить мужчину немыслимого и преданного, который ослепит ее своими необыкновенными подвигами. Только так!

В общем, в двадцать восемь лет Леопольдина Девэр была молодой женщиной своего времени: ничего не видя вокруг себя, она носилась, боясь остановиться.

Она одно за другим обходила старые здания «Мюзеума», просторные строения в пять этажей, длинные и массивные, которые прожили два века, не утратив своей величественности, но и не получив тем не менее права на очистку фасада. Ансамбль вызывал в памяти затянутых в свои строгие и немного поблекшие старомодные костюмы господ, на которых взирают с уважением, смешанным с недоверием.

Она повернула направо и бросила взгляд на вереницу туристов, которые растянулись у жемчужины «Мюзеума» — Большой галереи эволюции, гигантского сооружения из дерева и стали, которое представляло ошеломленному посетителю панораму возникновения жизни начиная с самых простейших форм и до человека. Леопольдина вспомнила день, когда она впервые пришла сюда: сопровождаемая гидом, она обозрела это огромное пространство, где внушительные скелеты кашалотов, набитых соломой слонов и роскошных птиц теснились в феерии света. Тогда она, словно маленькая девочка, просто онемела…

В несколько прыжков она одолела крутую тропинку, которая вела к оранжереям, где причудливые тропические растения сплетались с корявыми стволами и с удивительными листьями, и вошла в зверинец Ботанического сада. У нее всегда щемило сердце при виде маленьких грязных клеток, в которых бились орлы, и слишком тесных загородок для каменных баранов. Искусственные скалы, предназначенные придавать этому месту естественный вид, позволяли кое-где видеть в бетоне арматуру. Застывшие в неподвижности яки с печальными глазами держались в тени разваливающегося сарая.

Чтобы немного приободрить местных обитателей, Леопольдина начала с ними разговаривать:

— Добрый день, зебры! Приятного аппетита, страусы! Вы хорошо спали ночью?

— Привет, красавица!

Она резко прервала себя. Так бесцеремонно обращаться к ней отваживался единственный мужчина: Александр.

И он гордо возник перед ней: руки на бедрах, легкая улыбка на губах, вид неотразимого обольстителя. Леопольдина наверняка поддалась бы его очарованию… если бы он не был ростом всего в один метр тридцать два сантиметра. По странному капризу природа сохранила этому молодому человеку, ровеснику Леопольдины, тело ребенка. И лицо у него тоже было лицом десятилетнего мальчика. Когда она увидела его в первый раз, то приняла за мальчика, потерявшегося в зверинце. Она уже готова была помочь ему отыскать родителей, как вдруг увидела, что он вошел в загон для буйволов, похлопывая по шее животных и наполняя их кормушки зерном, а потом совершенно спокойно вышел оттуда. Александр был одним из пятнадцати служителей зверинца. Увидев тогда Леопольдину, он предложил ей сигарету, и они стали друзьями.