Кровавая Мэри - Александр Каневский Страница 29

Борис бросил на стол свою визитку и вышел из комнаты.

Из маминого дневника:

«… Если честно, мне всегда мечталось быть простой, нормальной бабой, а не интеллектуальной матерью-одиночкой. Как часто хотелось по-собачьи лечь на спинку и махать лапками, чтоб тебе почёсывали пузо. Хотелось иметь рядом того единственного, на которого можно опереться, можно зарыться лицом в его пиджак и поплакать… Всё мечтала: вот Боренька вырастет, я передам его в любящие женские руки и тогда… он всё не вырастает, и некому его передать. А я всё жду, а время идёт… И вот, меня уже огорчает моё собственное зеркало… Как быстро идёт время!.. Нет, не так!.. Я однажды прочла, то ли в Библии, то ли в Талмуде: «Вы говорите — время идёт. Безумцы, это вы проходите!»…

… Недавно услышала: будущее невозможно без прошлого. Почему же у меня так мало будущего — у меня ведь так много прошлого!.. И всё равно, столько недоделано, недоотдано, недолюблено — столько вырванных страниц из этого дневника!..»

Борис и Тина входят в небольшой уютный ресторан, отделанный под старину: огромная бронзовая люстра, как дамоклов меч висящая над посетителями, бронзовые канделябры, витые подсвечники, картины в богатых резных рамах… Бориса здесь знают: охранник в униформе, стоящий у входа, приветливо здоровается, официант, величественный, как лорд, радостно бросается навстречу, усаживает за столик.

— А мы не опоздаем? — волнуется Тина — Племянница будет ждать у входа.

— До цирка пять минут езды, я вас успею завезти прямо на арену…

Официант положил на стол толстое меню в тиснёной обложке и произнёс фразу, которую он повторял каждый раз, когда Борис являлся с новой дамой, даже, если это было вчера:

— Как вы давно у нас не были!.. Всё работаете, работаете!..

Тина приподняла меню.

— Ого!.. Тяжёлое, как «Война и мир».

Официант гордо сообщил:

— У нас только рыбных блюд более пятидесяти, а мясных около ста!

Тина была подавлена этим изобилием.

— Я не голодна.

— А мы только чуть-чуть перекусим, — успокоил её Борис и повернулся к официанту. — Для начала, салатик, сёмгу, икорку и грамм двести коньяка.

— Коньяк не надо! — Тина умоляюще схватила его за рукав — Вы же обещали до вечера не пить!

— Так уже скоро стемнеет.

— Боря, вы хотите, чтобы я вас уважала?.. Сдержите слово.

— Н-да, загнала в угол. А что же мы будем пить?

— Я хочу чай… И халву… Я же говорила, что уже пообедала.

— Ну, что ж… — Он покорно вздохнул. — Тогда и я выпью чай — это будет мой аперитив, провожу вас до цирка, вернусь и уже тогда наемся. — Повернулся к официанту. — Два чая и два по сто… халвы!.. Чай-то любите крепкий?

— Ага.

Ответ его обрадовал.

— Слышал? Мы, халвоеды, любим покрепче!.. — подмигнул официанту. — Усёк?

Тот понимающе кивнул.

— Я мигом!

Тина, подавленная великолепием ресторана, чувствовала себя неуютно.

— Почему все смотрят?.. Наверное, видно, что я первый раз в таком месте?…

— Наоборот! У вас вид прожигательницы жизни. Но чтобы не смущаться, садитесь сюда, — он пересадил её на своё место, спиной к залу.

— Спасибо! — она благодарно тронула его за плечо — О чём вы хотели поговорить?

— Тиночка! У меня ощущение, что мы, наконец, напали на верный след. Давайте ещё раз просуммируем факты: все три убийства произошли в этой проклятой машине… Ни в кого не стреляли, никого не резали, не душили — все умерли одинаково: от непонятной потери крови… И ещё, очень важно: все три жертвы были обнаружены в разных концах города, но почти на одинаковом расстоянии от старта, то есть, от дома Бурцева!..

— В скольких километрах?

— Тридцать, тридцать один, двадцать восемь.

— Интересно.

— Приплюсуйте ко всему ещё и очень засекреченных поставщиков, и подозрительную посредническую фирму, и её приторно-скользкого директора, и его насмерть перепуганного сына… Кто их нанял?.. Откуда приходят машины?.. Кто их выпускает?.. Почему они бронированы, как танки?.. Для чего их производят, для езды или для штурмов?.. На сегодняшний день одна машина уже принесла три смерти, и я предчувствую, что это не конец… А сколько всего этих машин?… Десять, двадцать, пятьдесят?..

— От ваших вопросов мне становится страшно!

— Страшно, если мы не ответим на эти вопросы… Значит, так: завтра же надо получить разрешение и произвести тщательный обыск у посредников!.. И хорошенько потрясти Сквирского.

— Лукоперец не станет просить ордер на обыск — у нас нет оснований.

— Найдём, придумаем, убедим, обманем!.. Сейчас, как говорит моя мама, я похож на собаку, взявшую след… — Прервал себя, схватился за голову. — О, Боже!.. Я же обещал маме сегодня заскочить к ней в больницу!.. Какая же я скотина — даже не позвонил!.. — Вытащил мобильник, раскрыл, несколько раз нажал, в сердцах закрыл. — Закон подлости — батарейка села!..

— Возьмите мой, я его оставила в машине.

— Спасибо!.. Я на минутку!

Вскочил и выбежал из ресторана.

Тина стала листать меню, с интересом рассматривая фотографии диковинных блюд. Подошёл официант, поставил вазу с халвой и два стакана в подстаканниках. Оба были наполнены янтарной жидкостью одинакового цвета. Стакан, предназначенный Борису, он машинально поставил на место, где тот сидел вначале. Потом, смекнув, что клиенты поменялись местами, сразу произвёл рокировку. Когда он отошёл. Тина, удивлённая его поведением, придвинула к себе оба стакана. Один был горячий, второй холодный. Понюхала, всё поняла и решительно поменяла их местами. Подняв голову, увидела испуганные глаза вернувшегося Бориса. Очень спокойно предложила:

— Давайте пить.

Он засуетился.

— Может, не стоит?.. Чай… днём… и так жарко…

— А я люблю! — и, зажмурив глаза, не отрываясь, опорожнила треть стакана. Задохнулась, осталась сидеть с открытым ртом.

Борис схватил кусок халвы и протянул ей:

— Закусите!

— Не буду! — Она, наконец, выдохнула воздух и чуть пришла в себя.

— Зачем вы это сделали?

— Чтоб не обманывали.

— Макаренко! — Он рассмеялся — Ладно, буду честным! — Поменял стаканы — Можно, я допью остаток?…

— Как мама?

— Слава Богу, в порядке. Впрочем, она мне всегда говорит, что в порядке. Я проверю — отвезу вас и заеду к ней.

Лысый пианист, похожий на композитора Крутого, заиграл танго. Он играл так самозабвенно и виртуозно, что возникала мысль: а не сам ли это Крутой подрабатывает?..