Семь божков несчастья - Фаина Раевская Страница 29

Юноша опять-таки каким-то невероятным образом почувствовал опасность и дал задний ход.

— Я пошутил, — скривил он губы.

— Не шути с нами, мальчик, не надо, — ласково посоветовала Лизавета и приступила к допросу, причем по всем правилам криминалистики.

— Как тебя звать-то? — прозвучал первый протокольный вопрос.

— Клим Борисович Чумаков.

— А по-настоящему?

Парень очумело заморгал, явно придя в замешательство от вопроса.

— Я имею в виду, среди спелеологов, — пояснила Лизавета. — У вас ведь положено кликухи иметь… Как на зоне…

— Андер.

— Угу. Скажи-ка нам, Андер, бывал ли ты в Киселях?

— Доводилось, — настороженно кивнул юноша.

— Хорошо, — в свою очередь качнула головой Лизавета. — А знаешь ли ты Касыча и Бодуна?

Невинный, казалось бы, вопрос произвел странное впечатление на Клима Борисовича: он вдруг сделался белым, как простыня, нижняя губа затряслась, глазки забегали, а потом совершенно неожиданно Клим ринулся к двери. Возможно, ему и удалось бы сбежать, потому как мы с Лизаветой, удивленные подобной реакцией, молча столбенели, но Джон оказался на редкость проворным и уже у самого порога схватил Андера за шиворот и водрузил за кафедру, откуда Клим читал лекцию. Поступок Джона удостоился благосклонной улыбки Лизаветы. Мачо улыбнулся в ответ, после чего, посчитав долг исполненным, благородно удалился на свое место.

Статус-кво был восстановлен, и подруга продолжила беседу. Причем она почему-то перешла с языка официального протокола на скверную манеру дореволюционного присяжного поверенного, который, уцепившись за какое-нибудь словечко, уже не выпускает его из зубов.

— Испугался? — ехидно заметила Лизка. — Витка, видела? Отважный спелеолог, профи, можно сказать, а испугался, как младенец. И чего же ты, Клим Борисович так испугался?

— Вы из милиции? — обреченно молвил Андер. Мне почему-то стало его жалко, но подруге чувство жалости не знакомо, оттого она насмешливо осведомилась:

— Мы и милиции боимся? Ах, как интересно! И что тому причиной, что виной? Уж не мучает ли нас беспощадная совесть?

— Ничего меня не мучает, — неожиданно зло отозвался Андер. — И милиции я не боюсь. Задавайте свои вопросы!

Лизка продолжила:

— Итак, вернемся к началу. Только предупреждаю — не стоит больше совершать бессмысленных телодвижений! От нас сбежать невозможно, у нас длинные руки!

«И язык», — мысленно заметила я, но вслух ничего не сказала, справедливо рассудив, что Лизкины мозги, насквозь пропитанные сладким, знают, что делают.

Спелеологи — люди ненормальные. В смысле, настоящие спелеологи — настоящие ненормальные. Психически здоровые, но малость с приветом. Задумайтесь на минуту, как мы живем? Дом — работа, работа — дом, изредка случаются какие-нибудь аттракционы в виде праздников, банальных отпусков, семейных дрязг и выяснения отношений с начальством. Рутина! С учетом среднего возраста спелеологов, лет восемнадцать — двадцать два, добавьте сюда полную идеологическую несовместимость с родителями, а также учебу и случайные заработки, и получите идеальный портрет «детей подземелья». Только попав в пещеры, они обретают столь желанную свободу в их собственном, разумеется, понимании.

Бодун, в обычной жизни Леха Алексеев, и Касыч — Саня Потапов — были идейными вдохновителями стихийного движения «Настоящая жизнь под землей».

— Почему были? — проявил любопытство Джон. Он как-то незаметно присоединился к нашей интимной беседе с Андером и проявил к ней заметный интерес.

Глазки у Андера метнулись из стороны в сторону, на миг остановились на двери, но вспомнив, должно быть, о полученном предупреждении, обреченно вздохнул и признался:

— Они пропали…

— Когда? — восторженно пискнула Лизка. Полагаю, восторгалась она собственной проницательностью, а не фактом исчезновения парней. В ответ Андер неопределенно пожал плечами:

— Не знаю, я сам только позавчера узнал. Мы в Саяны готовимся, собрались, чтоб маршрут обсудить, то-се… Там и узнал.

— Ясно, а ты можешь описать внешность?

— Чью? — малость обалдел Клим Борисович.

— Антонио Бандераса, блин! — злясь, всплеснула руками Лизавета. — Дружков твоих, естественно.

— Да че их описывать? Обыкновенные. Касыч рыжий, длинный, заикается слегка, — мы с Лизкой многозначительно переглянулись, а Андер тем временем продолжал: — Бодун — вроде блондин… Говорю же, обыкновенные!

Все сошлось! Я даже загрустила: ну выяснили мы личности трупов, но ни мотива их убийства, ни самого убийцу не знаем. Впрочем, если подойти к расследованию с умом, удастся выяснить и это. Вот только где столько ума взять? Может, начать есть сладкое? Едва я об этом подумала, как в голову пришла гениальная, как мне показалось, идея.

— А ты знаешь, где Касыч с Бодуном живут? Жили, то есть… — поправилась я. — Адрес есть?

— Ага. Значит, у Касыча — Каспер 01, «собака», Бк, точка Ру, а у Бодуна…

— Ты чего лепишь-то, убогонький? — насторожилась Лизавета, заметив внезапно наступившую у меня растерянность.

— Вы же адрес просили, — вроде бы удивился Клим.

— Домашний адрес, тетерев!

— На фига мне их домашний адрес? Я что, в гости к ним ходил? В случае надобности мы или по мобильнику связывались или по электронной почте. Еще по «аське» в реале общались, на форуме торчали…

От обилия специальных терминов я пришла в легкое замешательство, а потом и вовсе расстроилась, потому как компьютером хоть и владею, но на уровне продвинутого «чайника». Мне известно, что существуют такие умельцы, которые по «ящику» могут вычислить адрес его владельца. Однако к великому сожалению, я к их числу не принадлежу, и среди моих знакомых мастеров подобного рода нет. Лизавета продолжала терзать несчастного Андера вопросами, Джон изредка тоже о чем-то спрашивал, выяснил телефоны ребят, а я предавалась унынию и за ходом беседы не следила.

Вскоре мы уже покидали аудиторию, причем с разным настроением. Подружка чему-то счастливо улыбалась. Чему, спрашивается? Может, тому, что ее под локоток нежно поддерживал Джон Ааронович? Сам кавалер выглядел довольным и откровенно пялился на Лизаветины формы. Складывалось ощущение, что у этой парочки возникло полное взаимопонимание. Стало быть, в ближайшее время мне придется стать свидетелем их головокружительного романа и сутками напролет слушать лепет влюбленной подруги. Сей факт только добавил печали моему и без того безрадостному настроению, оттого я вяло ковыряла вилкой какую-то рыбу в дорогом ресторане, куда привез нас Джон Ааронович.

— Витка, ты чего? Уснула, что ли? — достиг сознания Лизкин голос. По тому, как удивленно она на меня таращилась, можно сделать вывод, что последние минут пять она тщетно пыталась завладеть моим вниманием.