Семь божков несчастья - Фаина Раевская Страница 28

Благородство и щедрость Джона буквально сбивали с ног. Пришлось опереться о стену, чтобы сохранить равновесие. Лизавета в предвкушении халявы малость повеселела и принялась нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, как боевая лошадь, рвущаяся в бой.

Сопровождаемая насмешливыми взглядами Андрюхи, который к тому моменту приканчивал уже третью банку пива, наша троица загрузилась в «Феррари».

Джон привычно-белозубо улыбался, чем несказанно меня тревожил и здорово волновал Лизавету. Кажется, подруга напрочь забыла о сомнениях, терзавших ее еще четверть часа назад, а может, просто махнула на них рукой. Она вплотную приступила непосредственно к процессу охмурения. Мне оставалось только вздыхать, потому как супротив Лизки шансов у меня не было никаких.

— Я не покажусь нескромным, если спрошу вас о целях посещения музея? Да еще политехнического! Насколько мне известно, там уже давно нет никаких новых экспозиций и почти весь музей сдается в аренду под офисы…

— У нас там курсы, — томно улыбаясь, проворковала Лизавета.

— Курсы? Курсы домохозяек или вязания крючком?

Я сердито засопела со своего места: неужели мы с Лизкой похожи на глупых клуш, для которых вся жизнь заключена в стенах родного жилища? А может, Джон таким образом намекает, что вовсе не прочь обзавестись домашним очагом?

— Домохозяйки из нас и без курсов великолепные, — мурлыкнула подружка, а я смущенно зарделась, вспомнив, как не смогла накормить нашего благодетеля ужином по причине полного отсутствия продуктов. — Мы на курсы спелеологов едем.

— Спелеологов? — вроде бы удивился Джон. — Необычное увлечение для девушек. Значит, собираетесь спуститься под землю?

Лизавета, призвав на помощь весь свой шарм, улыбнулась так, что даже у меня мурашки встали дыбом:

— А мы уже спускались. В Кисели… Ну о-очень острые впечатления!

Вспомнив об этих самых впечатлениях, я поперхнулась воздухом, мучительно закашлялась и ткнула кулачком в Лизкину спину. Как бы она, одолеваемая страстью, не наговорила лишнего! Подруга небрежно дернула плечом, дескать, ситуация под контролем, не мешай, пожалуйста, устраивать личную жизнь. Я заткнулась, предоставив Лизке полную свободу действий, а сама отдалась во власть размышлениям.

Итак, что мы имеем на сегодняшний день? А имеем мы три трупа, что само по себе безрадостно. А если учесть, что тело Симкина обнаружили именно мы с Лизкой (хозяйка Гейтса не считается) и милиционеры в покое нас не оставят, то и вовсе грустно. Однако оставим пока Симкина в покое, ибо мотивы его убийства более или менее понятны: коллекция нэцке. А вот с убийством ребят в Киселях ничего не ясно. За что их убили? Кто и как? Зато ясно, что все убийства связаны между собой. Фигурка Хотэя, найденная у Рыжего, несомненно, из коллекции Симкина. Вот и Соломоныч в этом уверен. Ишь, как он позеленел, когда увидел нэцке! Как Хотэй попал к Рыжему? Впрочем, тут как раз долго ломать голову, пожалуй, не стоит — парень наверняка был студентом Симкина и знал о коллекции. Студенты, знаю по опыту, народ бедный, а Хотэй стоит кучу реального бабла, вот и прихватил Рыжий статуэтку с целью сбыта. Вот только зачем он понес ее в Кисели? А если именно там у него была назначена встреча с покупателем? Мысль эта настолько мне понравилась, что захотелось немедленно поделиться ею с Лизкой, оттого я энергично заерзала на своем месте. Очень хотелось услышать мнение подруги на этот счет, но она в данный момент находилась в любовной нирване — охмуреж развивался по полной программе. Как говорится, «под сладкий лепет мандолины», то есть в сопровождении сладкоголосого Энрике Иглесиаса. Таким образом, осталась я со своими мыслями один на один. А мысли… Как в сказке: «от напряга скисли», потому что ответов было намного меньше, чем вопросов, которые напоминали популярную телеигру «Что? Где? Когда?» Что послужило причиной убийства троих человек, где остальная коллекция Симкина, и когда все это закончится и я наконец смогу бросить свои кости на гостеприимное побережье Черного или Средиземного моря. Причем уверенности в том, что на море я все-таки попаду, не было, оттого я расстроилась и даже заволокла глаза слезой.

…Тем временем Джон благополучно доставил нас до места назначения. Иными словами, к Политехническому музею. Я почему-то подумала, что на этом миссия спасения закончится. Естественно, мне малость взгрустнулось по этому поводу, но, оказалось, напрасно: благородство Джона Аароновича просто не знало границ. Он вызвался сопровождать нас, и это обстоятельство немного беспокоило, потому что разговор с «лектором» никак не предполагал присутствия посторонних ушей, пусть даже очень симпатичных.

Публика, собравшаяся в душной аудитории, умиляла своим разнообразием. Тут были и подростки, жаждущие приключений, и обремененные жизненным опытом и высшим образованием солидные мужи, и дамы средних лет, и даже невесть каким ветром занесенный сюда божий одуванчик в лице хрупкой старушки лет семидесяти. При виде Джона этот одуванчик встрепенулся — вспомнила, должно быть, бабулька комсомольскую юность — расправила плечи и кокетливо поправила воздушную прическу.

Лектор, по счастью, оказался прежним. Тот самый прыщавый юноша, который совсем еще недавно просвещал нас с Лизаветой, теперь пудрил мозги новым курсантам.

Когда мы появились в аудитории, лекция уже началась. Пришлось терпеливо дожидаться ее окончания. На сей раз я добросовестно слушала лопоухого «лектора» и вскоре сделала неутешительный вывод: иногда все же следует включать мозги. Если бы в свое время я была внимательнее, то ни в какие пещеры не полезла бы! Оказывается, Кисели имеют третью категорию сложности. Следует соблюдать определенные меры безопасности, чтобы в них спуститься и пройти маршрут без ущерба для здоровья. Лизка же в силу бесшабашности и общей отмороженности организма эти самые меры сочла излишними. Ну, погоди, подружка милая! Вот разберемся с делами, я придумаю что-нибудь экстремальное до такой степени, что пресловутый адреналин попрет у тебя из всех дыр!

Против воли я увлеклась изобретением способов мести, а Лизка тем временем продолжала строить глазки Джону, что грозило обернуться хроническим косоглазием. К счастью, лектор вскоре сообщил об окончании занятий, и курсанты гуськом потянулись к выходу, оживленно обсуждая полученные знания. Лизавета с трудом оторвала томный взор от лица Джона и, нацепив дежурную улыбку на физиономию, величественно завиляла бедрами в сторону лектора. Я к ней присоединилась, а Джон, как и полагается джентльмену, остался сидеть на месте.

— А я вас узнал, — обрадовал лектор, едва мы к нему приблизились. — Вы из предыдущего выпуска. Хотите получить какую-нибудь дополнительную информацию?

— Хотим, — одновременно сказали мы с Лизаветой.

Лектор мигом сообразил, что разговор пойдет не о пещерах, вернее, не о подготовке к их штурму, и нагло заявил:

— Это за отдельную плату.

Лизкина улыбка моментально увяла. Я, признаться, тоже малость прибалдела от наглости юнца: во дает, зеленая поросль!

— Чего-чего?! — подружка угрожающе надвинулась на юношу. Она терпеть не могла шантаж в любых его проявлениях, почти ничего не ела с утра, получила в глаз от незнакомого мужика, а потому злить ее сейчас было опасно для жизни. На всякий случай я слегка отодвинулась — запросто можно схлопотать за компанию!