Новый год со спецэффектами - Валентина Андреева Страница 29

Мне мешал пистолет, завернутый в пижамные штаны – я была вынуждена держать сверток одной рукой. Кажется, несколько раз сама словесно пригрозила Василисе, но унять ее было невозможно. Наташка с Машуней на мои отчаянные призывы о помощи отзывались очень непонятно. Откуда-то надрывно что-то вопили, а главное, как мне показалось, варварски рушили стены дома, охваченные одним диким желанием разнести его по бревнышку, бездумно начав со второго этажа, а не с крыши. Они были слишком заняты, им было не до меня. И тогда пришлось пойти на крайние меры. Швырнув сверток с пистолетом на стол, я ухитрилась обхватить Василису Михайловну двумя руками и буквально на себе потащить к выходу. Она довольно сильно сопротивлялась, рычала и даже пробовала кусаться. Еще бы! Главный злоумышленник и убийца не хотела сдаваться добровольно.

С трудом мы добрались до ее комнаты, шатаясь из стороны в сторону и сшибая по пути все, что подворачивалось. На мое счастье в тот момент, когда она избрала новую тактику сопротивления – полулежа на мне спиной, стала упираться ногами в пол, я достаточно сильно мотанула ее влево, затем вправо и таким образом заставила сделать еще пару шагов к заветной цели – открытой двери спальни. Сей фортель значительно поколебал устойчивость вазы с сухоцветами, стоявшей на ажурной деревянной полочке, и эта, с позволения сказать, икебана рухнула вниз, точнехонько угодив на голову Василисы Михайловны. Сухоцветы она поймала рефлекторно. Осиротевшая ваза грохнулась, но не разбилась, пройдя предварительную подготовку и закалку на крепкой макушке Василисы Премудрой. Женщина от неожиданности охнула, временно утратила способность к сопротивлению и с зажатыми в руке сухоцветами безропотно позволила втолкнуть себя в комнату. Не дожидаясь, пока она опомнится и соберется с новыми силами, я закрыла дверь. В горячке даже ухитрилась придвинуть тяжеленный комод, стоявший под ажурной полочкой, после чего поставила на него поднятую с пола вазу и на всякий случай взгромоздилась на комод сама.

Тишина за дверью была недолгой – начались отчаянные рыдания, перемежаемые речитативом. Василиса Михайловна с чувством проклинала какой-то «тот» день, следом «этот» день, Рената, мужа и беса, который ее когда-то «попутал». Вскоре рыдания стихли, и женщина стала звать Карла Ивановича на помощь. Определенно свихнулась! Неужели не поняла, что ему некогда? Наконец умолкла, зато к моему глубочайшему удивлению дверь рывком открылась, и она возникла в дверном проеме с толстенной книгой в руках. Кажется, это был «Советский Энциклопедический Словарь». Куда там до него вазе с сухоцветами!

Я мигом развернулась на сто восемьдесят градусов, ругая себя за безмозглость. Не учла, что дверь-то открывалась внутрь комнаты, а не в холл! Стоило переть этот комодище!

Дотянуться до моей головы женщина не могла – руки коротки, а деревянный раритет шестидесятых годов прошлого века довольно высокий. На минуту она взяла тайм-аут, раздумывая, как бы меня почувствительнее шарахнуть собранным воедино комплексом энциклопедических знаний не меньше пяти килограмм весом.

Я успела порадоваться тому, что все-таки не зря приволокла к двери громоздкий предмет мебели, вполне подходящий под оригинальный аналог массивного фрагмента разрушенной Берлинской стены. Василисе Михайловне с ее комплекцией взять его штурмом невозможно, но в комнате имелся пуфик, который вполне мог сыграть роль ступеньки к восхождению на деревянный «Олимп». И пока глаз Василисы Михайловны на нем не остановился, следовало немедленно отговорить ее от этого необдуманного, на мой взгляд, действия.

Я резво соскочила. Прямо ей на ноги, поскольку именно в этот момент женщине приспичило двинуть меня ребром словаря в район солнечного сплетения. Прицелившись, она шагнула вперед, и я нечаянно ее «обезножила». Пока Васенька, подвывая и раскачиваясь, валялась в ногах у комода, я в согбенном состоянии успела отдышаться и закрыла дверь на торчавший в ней ключ, спрятала его в карман, таким образом став добровольной заложницей обстоятельств.

Долгое время мы обе приходили в себя: Василиса Михайловна от боли, а я от ее бредней. Несла она несусветную чушь, обвиняя меня в пособничестве хулиганам, бандитам и убийцам, которыми нашпигован весь этот дом, и постоянно рвалась на свободу в навязчивом стремлении удавить Карла Ивановича собственными руками. Он не имел никакого права на самодеятельность.

С трудом я заставила ее выпить корвалол. Отсчитывать капли трясущимися руками было трудно, тем более, что в волнении забыла последовательность цифр. В конечном итоге ливанула в чашку «на глазок». И чуть не ухудшила положение, решив разбавить лекарство водой из темной пластиковой бутылки. Хорошо, инстинктивно поднесла к носу. Характерный водочный запах привел к выводу, что кто-то из супругов Гусевых, скорее всего покойный Карл Иванович, маскировал спиртной напиток под «Пепси». На счастье, вторая бутылка оказалась «Аква-минерале», хотя не исключено, что из-под крана. На всякий случай хватанула корвалолчику и сама.

Бешенство Василисы Премудрой пошло на убыль. Женщина явно притомилась. Руки и ноги буквально перестали ее слушаться. Язык еще действовал. Я ухитрилась уложить ее в кровать, убалтывая умиротворенными предсказаниями о том, что все будет очень хорошо. У нее замечательная дочь и внучка, есть ради кого жить.

– И муж! – строго напомнила мне Васена.

– И… муж. – Я просто вынуждена была согласиться. – А скоро и на самом деле весна, все будет цвести и колоситься.

– У меня аллергия на запахи, – капризно заметила женщина.

– А мы скосим начисто цветы, травы и деревья, а еще найдем замечательного врача, – парировала я. – Он выпишет нам замечательное средство.

– Я что-то неважно себя чувствую, – пожаловалась Василиса Михайловна. – Пойди скажи им, чтобы перестали грохать и переставлять мебель. И зачем что-то возить в холле?

– Хорошо, сей момент. Это Маша с Наташей наверху с ума сходят. А в холле собака с котом друг за другом носятся, не разбирая дороги. Только вы не вздумайте вставать. Инфаркт или инсульт не дремлют! – решила я напугать ее по полной программе. Шум в доме, усиленный Денькиным гавканьем, на самом деле действовал на нервы.

Открыв дверь ключом, я с помощью пуфика забралась на комод и, прихватив «ступеньку» с собой, спрыгнула с другой стороны. Первым делом помчалась на второй этаж, поскольку основной шум исходил именно оттуда. В холле все было спокойно. И, как удалось сразу же определить в полутемном коридоре второго этажа, шумовой эффект обеспечивался из комнаты, ранее предназначавшейся Наталье с мужем. Именно из нее она переселилась ко мне.

После того как я громко поинтересовалась, не слишком ли много чокнутых для одного дома, грохот перестал носить разрушительный характер. Но кто-то из двоих по инерции еще продолжал, правда не очень сильно, тарабанить в дверь. Зато обе, ну очень старательно принялись поминать меня недобрым словом.

– Да что ж это такое? – Мое возмущение било через край. – Совсем обнаглели, причем все разом! Какого лешего торчите в комнате? Две идиотки бросили одну на передний край военных действий еще с одной идиоткой, да меня же словесными помоями поливают! Бестолковки… Две… – неуверенно добавила я, отметив, что моему появлению начинают тихо радоваться. Как долгожданной зарплате.