Таинственное происшествие в современной Венеции - Уилки Коллинз Страница 29

— Увидимся ли мы еще? — спросила женщина, протягивая Фрэнсису руку. — Мы ведь договорились по поводу пьесы?

Фрэнсис вдруг вспомнил о необычных ощущениях, которые ему пришлось пережить в номере 13-А, и ответил:

— Я еще не знаю, какое время задержусь в Венеции. Если хотите прибавить что-либо к своему рассказу, сделайте это теперь. Вы уже определили сюжет? Я знаю вкусы английской публики и могу вас избавить от потери времени и сил, если ваш выбор неудачен.

— Мне все равно, о чем писать, лишь бы писать, — небрежно бросила графиня. — Если у вас есть в голове какой-нибудь сюжет, отдайте мне его. А я отвечаю за характеры и диалоги.

— Вы отвечаете за характеры и диалоги? — повторил Фрэнсис. — Это очень смело для начинающего драматурга. Не будет ли поколеблена ваша самоуверенность, если я предложу сценически трудную для сочинения и постановки тему? Что вы скажете, графиня, о том, чтобы вступить в соперничество с великим Шекспиром и попробовать написать драму с привидениями? В основу ее ляжет — заметьте! — действительное происшествие, случившееся здесь, в этом самом городе, и в котором замешаны вы и я.

Графиня схватила Фрэнсиса за руку и потащила от усеянной людьми колоннады к пустынному центру площади.

— Говорите же скорей, — лихорадочно зашептала она, — тут нет никого! В чем я замешана? В чем?! В чем?!!

Графиня в нетерпении все сильней встряхивала руку Фрэнсиса. С минуту он колебался. До сих пор он со снисходительностью мэтра просто подшучивал над невежественной самоуверенностью начинающей драматургини и лишь теперь стал рассматривать ситуацию серьезно.

Будучи участницей событий, развернувшихся в Венецианском дворце до превращения его в гостиницу, графиня могла прояснить некоторые моменты их развития, связанные с болезнью и скоропостижной смертью брата. Если она и не захочет полностью приподнять завесу тайны, то, возможно, в разговоре обмолвится и откроет случайно какое-нибудь второстепенное обстоятельство, которое для опытного драматурга послужит опорой и явится отправной точкой движения сюжета пьесы. Ради процветания театра мистер Вествик готов был поставить на карту все!

«Может быть, мы создадим вещицу почище «Корсиканских братьев», — мелькнуло у него в голове. — Новая драма в этом роде принесет мне, по крайней мере, не меньше десяти тысяч фунтов!»

Руководствуясь такими соображениями, достойными человека, посвятившего жизнь искреннему служению искусству, Фрэнсис без тени неловкости выложил внимательной слушательнице все, что знал о недавних происшествиях в гостинице. Он рассказал о своем приключении, о бессоннице Генри и кошмарах, преследовавших миссис Норбери, не забыв упомянуть и о вспышке суеверного ужаса, вызванного этими событиями в умах невежественных слуг.

— Все это — нелепый вздор, если судить здраво, — говорил, усмехаясь, мистер Вествик, — но если взглянуть по-другому… Есть что-то драматическое в призрачном влиянии, в переживаниях, которые испытывают родственники покойного, находясь в роковой комнате. Они сменяют друг друга. Обстоятельства нагнетают напряжение, и наконец сюжет достигает кульминации — появляется избранник, который воочию видит призрак, так сказать, эманацию неприкаянной души, и узнает страшную тайну. Нет, графиня! Это материалы для пьесы! Великолепные материалы для пьесы!

Мистер Вествик умолк. Его спутница стояла не двигаясь и также молчала. Фрэнсис наклонился и взглянул на нее пристальней.

Содержатель театра никак не ожидал, что его рассуждения о новой постановке произведут на собеседницу такое странное впечатление.

Графиня словно превратилась в камень. Жизнь сошла с лица ее, глаза были неподвижно устремлены в пространство. Фрэнсис взял женщину за руку. Рука была холоднее каменных плит, на которых они стояли. Фрэнсис отшатнулся и спросил тихо:

— Вы не больны?

Ни один мускул не дрогнул на лице графини.

— Вы ведь не столь суеверны, графиня, чтобы всерьез отнестись к моим россказням?

Ее губы медленно зашевелились. Казалось, женщина делала огромное усилие, чтобы ответить.

— Громче, — сказал Фрэнсис. — Я вас не слышу.

Графиня продолжала попытки вернуть самообладание. В ее холодном тусклом взоре забрезжил слабый свет. Через минуту Фрэнсис мог расслышать некоторые слова.

— Я никогда не задумывалась о втором мире, — шептала женщина, глухо и невнятно, как во сне.

Мысли графини устремились к ее последнему свиданию с Агнессой, к пророчеству, которое она сама невольно произнесла тогда. Мистер Вествик напрасно вслушивался в хриплый шепот женщины. Слова ее казались ему бессвязной абракадаброй, и опытный драматург не мог выловить в них ни крупицы смысла. Меж тем, следуя течению собственных мыслей, глядя в лицо собеседнику, но не замечая его, графиня продолжала:

— Я считала, что нас сведет вновь какое-нибудь ничтожное событие, случай. Я ошиблась. Я думала, что расскажу ей о Феррари, если она заставит меня. Неужели не только она властна надо мной? Неужели возможно вмешательство его воли? Неужели, когда она встретится с ним, увижу его и я?!