Таинственное происшествие в современной Венеции - Уилки Коллинз Страница 28

— Никогда не думала, что эта древняя церковь так прелестна в лунном сиянии, — сказала графиня скорее себе, чем Фрэнсису. — Прощай, Святой Марк при луне, — мне уж не видеть тебя более.

Графиня отошла от церкви и заметила удивленное лицо Фрэнсиса.

— Нет, — произнесла она спокойно, словно продолжая прерванный разговор, — я не знаю, зачем сюда едет семейство нового лорда Монтберри, не знаю, с какой целью приезжает мисс Локвуд. Я только знаю, что мы должны встретиться в Венеции.

— По уговору?

— По велению судьбы! — ответила графиня, опустив голову и потупив взор.

Фрэнсис расхохотался.

— Или, — тотчас выпрямилась женщина, — если вам так более угодно, по тем причинам, что дураки называют волей случая.

Фрэнсис осекся и пробормотал уклончиво:

— Случай странно забрасывает свои сети. Все мы условились встретиться во Дворцовой гостинице. Однако вашего имени нет в списке посетителей. Судьба, по вашей логике, должна была бы привести вас прямо во дворец.

Графиня опустила вуаль.

— Возможно, судьба еще обо всем позаботится, — сказала она. — Дворцовая гостиница! — повторила она себе. — Старый ад, превращенный в новое чистилище! Тот же самый дом! Господи Иисусе! Святая Дева Мария! Тот же самый дом.

Графиня замолчала и притронулась к руке собеседника.

— Может, мисс Локвуд и не остановится там вместе с вами? — внезапно вскричала она с жаром. — Уверены ли вы, что она поселится в этой гостинице?

— Конечно. Разве я не сказал вам, что она прибывает вместе с лордом и леди Монтберри! И разве вы не помните, что она наша родственница. Так что, графиня, придется и вам подумать о переселении поближе к нашему семейству!

Женщина не приняла шутки.

— Да, — сказала она слабым голосом, — я перееду к вам. Я должна буду это сделать.

Графиня все еще держала мистера Вествика за руку, и он почувствовал, как крупная дрожь вдруг пронизала ее с головы до пят. Как ни сильна была его неприязнь к этой авантюристке, простое сострадание заставило Фрэнсиса спросить у графини, не холодно ли ей.

— Да, — ответила она, — я озябла, мне дурно.

— Вы озябли, вам дурно, графиня, — в такую ночь?

— Ночь тут ни при чем, мистер Фрэнсис, — ответила она. — Как вы думаете, что чувствует преступник на эшафоте, когда палач накидывает ему на шею веревку? Его также, наверное, бьет озноб, и к горлу подкатывает дурнота. Простите мне мою мрачную фантазию. Просто судьба накинула мне сегодня петлю на шею, и я ее ощущаю.

Графиня осмотрелась. Собеседники находились возле кофейни, известной под названием «У Флориана».

— Зайдем, — попросила женщина, — я должна выпить чего-нибудь, чтобы подкрепить усталые силы. Не раздумывайте, это в ваших интересах. Далее речь пойдет о вашем театре.

Внутренне изумляясь, какое касательство имеет эта женщина к его театральным делам, Фрэнсис неохотно подчинился просьбе и распахнул дверь кафе. Он отыскал уединенный столик, где можно было вести беседу, не привлекая к себе внимания.

— Чего вы хотите? — угрюмо спросил Фрэнсис.

Но дама сама уже распорядилась заказом, бросив подбежавшему официанту:

— Мараскин и чай!

Фрэнсис и официант ошеломленно переглянулись. Чай с мараскином был новостью для обоих. Не обращая на них внимания, графиня, когда заказ ее был выполнен, велела официанту вылить большую рюмку ликера в стакан и наполнить его доверху горячим чаем.

— Не могу сделать этого сама, — заметила она с усмешкой. — У меня дрожат руки.

Женщина с жадностью выпила приготовленную смесь. Глаза ее заблестели.

— Хотите мараскинового пунша? — предложила она Фрэнсису. — Мне достался рецепт его по наследству от вашей августейшей особы. Моя мать состояла на службе у английской королевы Каролины, когда та находилась на континенте. Опальная повелительница изобрела напиток, облегчающий ее душевные муки. Нежно влюбленная в нее моя мать разделяла все ее вкусы. А я, в свою очередь, разделяла все вкусы моей матери… Теперь, мистер Вествик, пришло время сказать, какое дело у меня до вас. Вы содержите театр. Не нужна ли вам новая пьеса?

— Мне всегда нужна новая пьеса — была бы она хороша.

— И вы хорошо платите?

— Плачу щедро, это в моих интересах.

— Если я напишу пьесу, вы прочтете?

Фрэнсис заколебался.

— Почему вам взбрело в голову взяться за перо? — спросил наконец он.

— Опять же — по воле случая, — ответила графиня. — Я однажды рассказала брату о моей встрече с мисс Локвуд. Его не столь заинтересовало содержание нашего разговора, как стиль моего изложения. Он сказал: «Ты описываешь свою беседу с этой дамой с остротой и контрастом хорошего драматического диалога. По-видимому, у тебя есть чутье сценариста. Попробуй написать пьесу. Ты можешь нажить большие деньги.

Последние слова дамы удивили Фрэнсиса.

— Неужели вы нуждаетесь? — воскликнул он.

— Что делать? — улыбнулась графиня. — Мои прихоти дорого стоят. А у меня нет ничего, кроме жалкого дохода в четыреста фунтов да остатка страховки — фунтов двести наличными, не более.

— Как?! Все десять тысяч исчезли? — воскликнул Фрэнсис.

Графиня подула сквозь пальцы.

— Исчезли точно таким образом, — заметила она хладнокровно.

— Барон Ривер?

Искорки гнева зажглись в черной глубине глаз графини.

— Мои дела являются моей тайной! — заявила она. — Я сделала вам предложение, мистер Вествик, а вы так ничего и не ответили. Не отказывайте мне сразу. Подумайте. Вспомните, какую жизнь я вела. Я знаю свет лучше многих писателей, включая драматургов. Со мной случались странные происшествия, я слышала множество замечательных историй, я делала наблюдения и помню абсолютно все. Неужели у меня недостанет материала для пьесы, если представится возможность?

Графиня выждала минуту и задала не дававший ей покоя вопрос:

— Когда мисс Локвуд прибывает в Венецию?

— Какое это имеет отношение к написанию пьесы, графиня?

Графиня медлила с ответом. Она вновь наполнила стакан мараскиновым пуншем и, прежде чем заговорила, выпила половину напитка.

— Это имеет огромное значение для пьесы, — наконец произнесла женщина. — Отвечайте же.

— Мисс Локвуд приезжает в Венецию через неделю, самое большое. Насколько мне известно, это может произойти и раньше.

Графиня медленно допила второй стакан мараскинового пунша.

— Очень хорошо! Если я буду жива и здорова через неделю, если я останусь в здравом уме — не перебивайте, я знаю, что говорю, — и твердой памяти, я отправлюсь в Англию и набросаю план моей пьесы. Прочтете ли вы? Спрашиваю еще раз.