Золотая братина. В замкнутом круге - Игорь Минутко Страница 28

«Как истинный гражданин и сторонник новой власти, весьма огорчен вашей неудачей в Ораниенбауме и считаю своим долгом довести до вашего сведения, что нынешней ночью во Владимирском переулке, дом двадцать, квартира сорок четыре, остановился у бывшего купца первой гильдии Машкова господин с паспортом на имя Сутейкина А. Г. Этот господин представляет для вас известный интерес, так как это не кто иной, как граф Алексей Григорьевич Оболин собственной персоной. Завтра, то есть двадцать седьмого сентября, сей господин намерен оставить пределы России.

Ваш товарищ».

– Будем арестовать! – Саид Алмади в короткой улыбке хищно сверкнул зубами.

– Точно! – быстро согласился Василий Белкин. Мартин Сарканис, наморщив лоб, сосредоточенно думал.

– Ясно одно, – заявил Забродин, – с нами кто-то затеял игру. Автор этих строк определенно преследует свою цель…

– Безусловно! – согласился Дмитрий Наумович, торопливо раскуривая трубку.

– И его цель наверняка связана с сервизом.

– Может быть, автор этих писем пытается… – внезапное волнение – или догадка? – охватило Кирилла Любина, – предотвратить отправку сервиза за границу?

– Сомневаюсь! – перебил Картузов. – Что-то здесь не то.

– Во всяком случае, – сказал Забродин, – суть первого письма подтвердилась: сервиз похищен. С виллы Оболиных куда-то увезен.

– И он сейчас при графе, мать его! – выругался Василий Белкин.

– Не при графе, – заговорил молчавший до сих пор Сарканис. – Тот, у кого сервиз, выдает нам графа, чтобы от него избавиться. И вопрос: как автор письма узнал, что мы были на вилле в Ораниенбауме?

– Та женщина! – ахнул Глеб Забродин. – Больше сообщить о нашем визите автору письма некому – ему надо было удостовериться, что мы клюнули на первое письмо.

Сарканис не успел договорить – его перебил комиссар Картузов:

– Мартин! Быстро! Возьми группу Мажухина и – в Ораниенбаум. Если эта особа еще не скрылась – арестовать и немедленно сюда!

– Есть! – Мартин Сарканис стремительно вышел.

– А что касается графа… – Картузов глубоко затянулся ядовитым дымом.

– Может быть, сервиз все-таки при нем? – нетерпеливо продолжил Василий.

– Может быть… – согласился с Белкиным Дмитрий Наумович. – Во всяком случае, к сервизу ближе всего два человека: та женщина… Как ее зовут?

– Дарья, – подсказал Любин.

– Значит, Дарья… А второй человек – граф Оболин. Если действительно по указанному адресу остановился настоящий граф… В лицо его знаете только вы, Кирилл Захарович. Не откажетесь нам помочь?

– Да я, собственно… – растерялся Любин. – Конечно… Если необходимо.

– Граф тоже знаком с Кириллом! – Саид Алмади не смог усидеть на месте, пробежался бесшумными шагами к двери и обратно.

– Тут мы что-нибудь сообразим! – сказал Глеб Забродин. – Лишь бы Кирилл Захарович согласился.

– Я согласен, – без колебаний ответил Любин.

– И как контру опознаем – арестовать! – Василий Белкин крепко потер руки.

– Арестовать, – спокойно повторил Картузов. – Если «Золотая братина» при нем…

– Но позвольте! – перебил Любин.

– Потом отпустим, Кирилл Захарович, – продолжал Картузов. – Но что сервиз при графе, я сильно сомневаюсь. И тогда, удостоверившись, что граф настоящий, его надо отпустить…

– Зачем отпустить? – удивился Алмади.

– Потому что, если сервиз не при графе, он последует за ним за границу.

– Логично, – сказал Забродин.

– Теперь о «Золотой братине». – Дмитрий Наумович взял в руки кожаную папку и повернулся к Любину: – Ваши сведения о сервизе, Кирилл Захарович, подтвердились. Мы запросили Москву. Извольте! – Картузов открыл папку. – Вот несколько вырезок из газет, московских и петербургских, в которых описывается прием у графов Оболиных на праздновании нового, тысяча девятисотого года. – И комиссар, попыхивая трубкой, прочитал: – «Встреча двадцатого века. Высший свет Петербурга. Приглашено семьдесят персон». Идет перечисление титулованных особ, пропустим…

– Постойте! – перебил Любин. – Там Иван Карлович Кернстофф есть?

– Кернстофф? Сейчас… – Картузов углубился в чтение. – Да! Вот он: Иван Карлович фон Кернстофф. А что?

– Он был на том вечере у графа Оболина, двадцать третьего… – потрясенно произнес Кирилл. – Значит, все правда… Все подтверждается!..

– Вы слушайте дальше. – И Картузов стал читать: – «Уникальный сервиз „Золотая братина“, который все присутствующие увидели впервые». А вот что особенно интересно… в «Петербургских биржевых ведомостях»: «По утверждению финансовых экспертов, товарная цена сервиза графского рода Оболиных „Золотая братина“ равняется ста двадцати тысячам золотых империалов». – Картузов обвел всех присутствующих воспаленным взглядом.

– Да как же это я?! Ведь просмотрел в газетах восемнадцатого века всю светскую хронику! И не догадался заглянуть дальше… – воскликнул Любин.

– Вплоть до двадцатого века? – с усмешкой перебил Глеб.

– Если бы хоть какой-нибудь намек в источниках! – не мог успокоиться Любин.

– Однако продолжим, – сказал Картузов. – В Москве наши товарищи обратились к главному эксперту Алмазного фонда Петру Спиридоновичу Дунайскому. Позвольте, я прочитаю. Кстати, для специалистов фонда «Золотая братина» реальность. – И, вынув из папки лист бумаги, Дмитрий Наумович прочитал: «…таким образом, следует констатировать, что фамильный сервиз графов Оболиных является достоянием культуры и истории России и финансового эквивалента не имеет. Сервиз бесценен. Он явление духовной и художественной жизни русскою народа и может быть приравнен к таким явлениям нашего искусства, как шапка Мономаха, Янтарная комната или иконы Андрея Рублева. Потерю „Золотой братины“ следует считать невосполнимой утратой для русской национальной культуры».

– Воистину так! – страстно воскликнул Кирилл. И все невольно повернулись к нему.