К черту моральные принципы - Алина Лис Страница 28

Из зеркала, в котором я привыкла видеть вполне миленькую мордашку, смотрела какая-то общипанная ворона. Для полного сходства не хватало только антрацитовых теней вокруг глаз, какие бывают у готичных девочек и мальчиков. Даже появился откуда-то острый клювообразный шнобель, наличия которого у себя я раньше не предполагала. Неужели цвет волос может повлиять на длину носа? Или дело в «модной» стрижке, предложенной мастером?

Сделав недюжинное усилие, я заставила себя отвести глаза от зеркала и мило улыбнуться ждущему одобрения парикмахеру.

Ничего, переживем. И не такое переживали. Но зеркала теперь мои злейшие враги. На несколько месяцев.

* * *

На свою новую работу я, разумеется, опоздала. Просто потеряла счет времени в вихре обрушившихся событий. Если бы не синий «Ниссан», если бы я не решила вдруг поиграть в шпионов и замаскироваться...

Когда я открывала входную дверь и проскакивала мимо строгого дядечки-охранника, до начала эфира оставалось минут двадцать. А меня просили приехать минимум за два часа, чтобы «провести инструктаж». Ой, чую, что-то будет. Хорошо, если просто наорут. Терпеть не могу, когда на меня орут, но если уволят, будет гораздо хуже.

Понятия не имею, как продолжить расследование, если профукаю эту работу.

В кабинет Жужельского я влетела без пятнадцати шесть, забыв постучать. Мой новый босс сидел, уткнувшись в экран ноутбука, и даже не поднял взгляда. Минуты три я ждала его реакции, потом не выдержала.

— Извините... — начала я.

— Не извиняю. Еще раз опоздаешь — уволю и денег не выплачу. Ты думаешь, мы тут в бирюльки играем? — Он наконец удосужился оторваться от компьютера и пристально посмотрел мне в глаза.

— Ой, а вы меня узнали? — ляпнула я первое, что пришло в голову.

— А ты надеялась меня разыграть? — Голос его просто сочился ядом. — Как мило! В следующий раз нарядись зайчиком.

Я мысленно выдохнула и досчитала до десяти.

— Прошу прощения за опоздание. Это была абсолютно форс-мажорная ситуация, я попала в аварию, пришлось ждать ГИБДД, потом ехать на метро. Обещаю, что больше это не повторится.

— Меня не интересуют оправдания. Это первый и последний раз, когда я такое терплю. — Я открыла рот, чтобы возразить. — Хватит! Десять минут до эфира. Быстро в студию!

— А как же...

— Восьмая комната. Быстро!

Больше надоедать вопросами начальству я не рискнула. Придется на месте разбираться. Может, все-таки будет какой-то инструктаж?

Восьмая комната оказалась той самой студией, в которой я вчера подслушивала разговор террористов. Сегодня она была залита рассеянным светом, на пульте горело множество лампочек, а за столом восседал тощий юноша с козлиной бородкой.

Молодой человек раскачивался, очевидно, в такт музыке, лившейся из надетых на него огромных наушников. Мое появление он проигнорировал — ну зашел незнакомый человек в студию, делов-то... Я прокашлялась... Ноль реакции.

— Здравствуйте.

Бесполезно. «Доктор, меня все игнорируют!» Пришлось подойти к юноше и похлопать по плечу. Паренек поднял руку, нажал какую-то кнопку на пульте и обратил на меня подслеповато прищуренные глазки.

— Здравствуйте. — Я улыбнулась, призывая на помощь все свое обаяние. — Я ваша новая коллега, буду вести вечерние эфиры. Павел Петрович сказал прийти сюда...

Козлобородый молодой человек выразительно махнул в сторону дверцы в стене, на которую я раньше не обращала внимания, снова нажал кнопку на пульте и воспарил на крыльях музыки в горние выси.

Ладно. Не хочет разговаривать — и не надо. Дверца вела в соседнюю комнату, расположенную за стеклом. Ту, в которой вчера совещались террористы.

Комната оказалась даже не комнатой, а каморкой два на два метра. Почти все ее пространство занимал большой стол. На столе фаллическими символами торчали три микрофона, тихонько гудел ноутбук. Все остальное свободное место в каморке заполнял собой в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил, который вольготно развалился в продавленном кожаном кресле.

Нет, он не был похож на Карлсона из мультфильма. Просто при виде этого человека в голову невольно приходило именно такое определение. Был он статен, розовощек и полон жизни. Листал какие-то бумажки на столе, выглядел очень увлеченным своим делом и, кажется, даже что-то насвистывал.

— Здравствуйте! — сказала я, просовывая голову в дверь.

Дядечка жизнерадостно улыбнулся:

— Ага! Нашлась пропажа. Что же вы так поздно, девушка? Ладно, ладно, — замахал он руками прежде, чем я успела поведать заготовленную ложь об аварии. — Это все не важно, вы как раз вовремя, через восемь минут ваш выход. Садись. — Он кивнул на табурет рядом. — Да садись ты, садись, не стой в дверях.

Я покорно присела, завидуя непринужденности, с которой он перешел на «ты».

— Вы знаете... — начала я.

Дядька сделал испуганное лицо и замахал руками:

— Нет, нет, нет! Никакого «вы», пожалуйста. Особенно в прямом эфире. Только на «ты»! Хорошо, что вообще приехала. А то бы мне пришлось зачитывать новости. А я терпеть не могу зачитывать новости сам, — он скривил круглую холеную физиономию так, что стало совершенно ясно видно: вот совсем никак не может терпеть.

— Там обычно такую ересь пишут. Или всякие вещи, которые меня совершенно не интересуют, — пояснил он свою позицию относительно новостей. — Впрочем, давай знакомиться. Меня зовут Всеволод, для тебя — просто Сева. Сева Пухов. — Он лучезарно улыбнулся. — Ты когда-нибудь раньше работала на радио?

— Соболева Алиса. Нет, никогда, — ответила я, немного робея под его отеческим взглядом: а ну как, услышав столь откровенное признание, погонит прочь? Мои опасения не подтвердились. Новость его, скорее, порадовала, чем огорчила.

— О, это отлично, что никогда не работала! Знаешь ли, научить человека новой профессии с нуля гораздо быстрее, чем переучивать. Если бы ты не умела грамотно говорить и терялась в сложные моменты, Петрович тебя бы не взял. А все остальное придет с опытом. У меня, видишь ли, своя оригинальная метода ведения эфира. Так что — вот твой стул, вот микрофон, наушники. Расслабься и получай удовольствие.

Почему-то это напутствие показалось крайне подозрительным. Но отступать было некуда, и я с интересом осмотрела свое новое рабочее место.

Большой и, наверное, очень дорогой студийный микрофон доминировал на нем, всем своим видом давая понять: он тут главный. Еще имелся пульт с загадочными кнопками, которые я решила пока не трогать, и наушники.

Белая дверца с треском распахнулась, чуть не задев меня на моем шатком насесте. В проем высунулась рука с распечаткой.

— Новости, погода, пробки, — скороговоркой пробормотал обладатель руки. Потом заметил меня, заулыбался:

— Привет.