Осень в Сокольниках - Эдуард Хруцкий Страница 27

— А то!

— Хорошо. Я-то, знаешь… Ну, езжай.

У ворот дачи Орлова догнал молодой человек, представленный Ларисой Федоровной как друг дочери.

— Послушайте, — взял он Орлова за руку, — я хотел бы получить у вас справку.

— Справку? — удивился Вадим.

— Вернее, совет.

— Я не специалист по семейному праву, — усмехнулся Вадим.

— Я не о том. Это очень серьезно, то, что произошло сегодня?

— Смотря как поглядеть.

— Вы его посадите?

— Я не сажаю, я задерживаю, остальное решает суд.

— Вы думаете, дело дойдет до суда?

— Обязательно.

Молодой человек задумался. Вадим с интересом разглядывал его. Элегантный костюм, именуемый «сафари», мокасины, даже на вид мягкие и легкие, рубашка, чуть более темная, чем костюм, но из такого же дорогого материала, красивые часы на металлическом браслете. Перед Вадимом стояла преуспевающая молодость — элегантная, свежая, пахнущая дорогим заграничным одеколоном. Четко очерченный подбородок позволял думать о твердом характере, глаза были невозмутимо пусты.

— Понимаете, какое дело, — сказал он, — я заканчиваю МГИМО.

— Ну и что? — Вадим сразу же понял, о чем будет говорить дальше его собеседник.

— Так как же, знаете, для выездного работника милиция, суд… Что вы мне посоветуете?

— Надейтесь на лучшее, но готовьтесь к худшему, — сдерживая смех, ответил Орлов и зашагал к машине. Открывая дверцу, он обернулся. Любитель «выездной жизни» задумчиво разглядывал дачу. Он, видимо, взвешивал шансы. Что лучше — реальное благополучие Лесоковских или возможность поездки за рубеж.

Олег Кудин по кличке Чума сидел в длинном коридоре МУРа на неудобном деревянном диване. Он хорошо знал этот коридор. Более того, хорошо знал некоторые кабинеты. И его тоже неплохо знали здесь три-четыре человека. Некоторое время назад, когда он был просто учеником седьмого класса Олежкой Кудиным и занимался в школьном мотокружке, он познакомился с бывшим гонщиком Николаем Алимовым. Познакомился и сразу влюбился в этого человека. Он старался подражать ему во всем. Продав приемник, духовое ружье, еще массу ценных мальчишечьих вещей, он купил вытертую кожаную куртку такого же фасона, как у Алимова. Олег ходил за ним как привязанный. Бегал за водкой, сносил любые оскорбления. Он ждал. Ждал главного — когда Алимов начнет его тренировать. После первого проезда по двору на ревущем «Харлее» Алимова наставник дал пацану кличку Чума. К сожалению, Алимов научил Олега другому. Он сунул ему связку ключей от зажигания и велел увести мотоцикл.

— Чему в молодости научишься — от того в старости разбогатеешь, — назидательно произнес бывший чемпион.

Олег Кудин не знал, что его кумир за темные дела изгнан из спорта, что он лишен звания «заслуженный мастер спорта». Что нынешний Алимов — обыкновенный пьяница и жулик. Он не знал этого, когда, обмирая от счастья, гнал мотоцикл проходными дворами, а рев двигателя оставался позади, под сводами арок. Не знал он этого и потом, когда пытался уйти от патрульных милицейских мотоциклов. Его не наказали. Сначала просто поговорили, а потом один из работников милиции позвонил в мотоклуб ДОСААФ… Потом он служил в армии, в десантных частях. А потом было многое: угоны машин и соучастие в квартирной краже. Арест, суд, этап, колония. Все было. Но он все равно мечтал стать гонщиком. На соучастие в краже его подбил тот же Алимов. Он не говорил о деньгах и вещах, он сказал, что есть работа для гонщика. В тот раз Олег ушел от погони. Потом, на следствии, водитель патрульной машины, догонявшей его, специально пришел посмотреть на человека, ушедшего от него.

— Из тебя, парень, классный гонщик получился бы, — с сожалением сказал старшина.

Олег поднял голову, увидел серебряный квадратик значка «Мастер спорта СССР» на кителе старшины, и в душе у него запели звонкие трубы победы.

В колонии он работал автослесарем. Начальство относилось хорошо к этому молчаливому, мрачноватому парню. Он любил машины, на этом и построил свою работу начальник отряда майор Кузьмин. Через год Кудина расконвоировали, он возил лес с повала. Ударным трудом и безукоризненным поведением он заслужил пересмотр срока. Правда, один конфликт был. Но не обо всем знает начальство.

Олег стирал робу в умывальнике. Он не любил садиться в кабину в грязной спецовке. Рядом в курилке сидели трое. С одним из них, по кличке Кочан, Олег был на этапе. Кочан был блатным. Где и от кого он нахватался этого, неизвестно. Он тянул уже третий срок, сейчас попал по 206-й часть вторая. Он вошел в умывальник, долго смотрел, как Кудин остервенело трет щеткой робу, раскачивался с пятки на носок.

— Чума! Слышь, Чума?

Олег разогнулся, стряхнул с рук воду.

— Ну?

— Завтра в поселок заедешь, десять пачек чая мне привезешь.

— А больше тебе ничего не надо? — поинтересовался Олег.

— Ты что, падла? Тебе жить надоело?

Кудин насухо вытер руки и без замаха ударил Кочана в печень. Взял робу и ушел, а того отливали водой шестерки.

На этом взаимоотношения Кудина с блатными закончились. Мальчишкой во дворе он слышал легенды о воровском законе, о блатной дружбе, о страшной мести.

Но он уже был не мальчишка и немного знал этот мир, в котором уважали только силу.

И еще один раз ему пришлось столкнуться с людьми типа Кочана. Их прислал Алимов, когда Олег уже работал в такси. Им нужно было немного — машина и надежный водитель. Они ждали его во дворе. Трое. В джинсах, обтянутые кожей коротких курток. Один, видимо старший, подошел к нему и спросил, загородив дорогу:

— Ты Чума?

— Я Кудин. Понял? Олег Кудин. — Краем глаза он заметил, как двое зашли с боков.

— Ладно. Пусть будет Олег Кудин, — миролюбиво согласился старший. — Мы к тебе разговор имеем. Нас Алимов прислал. Пойдем куда или здесь столкуемся?

— Давай здесь. — Олег понял, что драки не миновать. Их было трое, молодых, широкоплечих. Безмятежная молодость, плюс физическое развитие по специальным системам, плюс спорт. Он знал таких мальчиков, работающих на деляг. У них и название было свое: «бомбардиры». — Значит, так, — сказал Олег старшему, — передай Алимову: разговора не будет. Пусть Бога благодарит, что я его на следствии не сдал, все взял на себя. Мне больше парашу нюхать неохота.

— Боишься, козлик? — спросил насмешливо тот, что стоял слева.

И тут Олегу стало невыносимо тошно. И дико возненавидел он этих копеечных гангстеров из какого-нибудь Ясенева или Теплого Стана. Он шагнул к старшему, вернее, не шагнул, а качнулся в обманном движении и, перенеся тяжесть тела на левую ногу, подсек правой этого наглого парня, на лету добивая его ребром ладони. Один перегнулся от нестерпимой боли на земле, двое других напряглись для броска. Олег наклонился, поднял обломок трубы и пошел на них.