Девушка Бандераса - Ирина Андросова Страница 27

— А еще я знаю про привидения. Хотите, расскажу?

Алиска, не переставая выть от страха, утвердительно закивала головой, Бориска утер скупую мужскую слезу, что помимо его воли предательски скатилась по щеке, и сдержанно сказал: «Ну конечно, хотим». Ясное дело, они будут умирать от страха, но упорно слушать ту кровавую околесицу, которую рассказывает их новый друг. И черт же меня дернул позвать этого Вовку к нам! Так, быстренько прищепочками, чтобы не упало, и к детям — разгонять их литературный кружок. Но Виолетта-то хороша! Поль Верлен, Вера Инбер… Лучше бы внуку Шарля Перро почитала! Хотя, если мне не изменяет память, Синюю Бороду как раз Шарль Перро и написал… Тогда лучше уж «Винни Пуха» пусть внуку читает. Очень позитивная книга.

— Между прочим, в том вон доме живет самое настоящее привидение, — вдруг сказал соседский Вова, указывая рукой на дом покойной Людмилы. — По ночам оно выходит покурить на крылечко, я сам видел…

Я решила, что на сегодня общения со сверстником малышам вполне достаточно, и, поставив на траву ведро с оставшимся бельем, вышла из зарослей малины.

— Володя, — сказала я. — Володя, по-моему, тебе уже пора домой. Папа будет волноваться.

И, ухватив его за холодную маленькую ладошку, тихонько добавила:

— И еще, я тебя очень прошу, не рассказывай, пожалуйста, Алисе и Борису такие глупые и страшные истории.

— Ну и что, а если я сам привидение видел, — упорствовал Вовка, закрывая за собой калитку.

Отправив спать испуганных мышат, которые никак не хотели гасить в комнате свет, а соглашались лечь, только если Янка с ними посидит, я вышла на крыльцо. Посмеиваясь про себя над буйной фантазией соседского мальчика, кинула взгляд в сторону дома Володиных. И тут увидела его. Привидение. Покойница Люська в леопардовом халате, который она так любила при жизни, мелькнула в окне на втором этаже заколоченного дома и растаяла в темноте комнаты.

* * *

Когда я вбежала на участок философа, обмывание его новорожденного сына шло полным ходом. Столом служила положенная на четыре пенька старая дверь, которую Макс накрыл клеенкой.

Стараясь казаться спокойной, я ухватила предложенный стул, подсела к любимому и, не глядя на домашние разносолы, что принес с собой каждый из гостей, зашептала:

— Вадим! Она там, Люська-то! В своем доме!

Три головы ближайших к нам соседей по столу повернулись на испуганный шепот, и дядя Юра, посмотрев в том направлении, куда указывала моя трясущаяся рука, озабоченно заметил:

— Выпить тебе, девка, надо, вот что!

И я выпила. Да и кто бы на моем месте не выпил? Ведь для начала я выслушала леденящую душу историю про мать-кровопийцу, придуманную, как видно, для внучат свекровями, а потом столкнулась, можно сказать, нос к носу, с привидением Людмилы… А теперь вот, помимо неугомонной покойницы, еще и призрак убиенного Кузьмича, чего доброго, повадится шастать по участкам и взывать к отмщению. Так, минуточку. Люська и Кузьмич… А ведь между их смертями, помимо орудия преступления, совершенно точно есть нечто общее… Но что?

И вдруг в освеженном алкоголем мозгу яркой кометой пронеслась поразительная мысль, которая все расставляла по своим местам. Мелькнула и тут же пропала в сумраке уставшего от всех этих загадок сознания. И как я потом ни рылась в залежах своих воспоминаний, перебирая детали, но так и не могла припомнить, что же потрясло меня минуту назад.

Это как с именем актера. Знаете, наверное, как это бывает. Сидишь, битый час вспоминаешь, как зовут плотного крепыша, что частенько играет в американских боевиках. Родственники тебе услужливо подсказывают всевозможные варианты и задают наводящие вопросы. А ты сердишься и кричишь: «Да говорю же вам, его фамилия начинается на «Ш». А потом оказывается, что это Стивен Сигал.

Так было и со мной. В голову лезла разная ерунда про ежика в ведре. Только в Люськином случае это был крохотный котенок, который забежал поиграть на участок Володиных, и все с ним носились как с писаной торбой.

Но я чувствовала, что не в этом дело, и, подперев голову рукой, изо всех сил морщила лоб, мучительно стараясь вернуть недавнее озарение. Однако мне никак не вспоминалось, да еще мешал сосредоточиться шум за столом. Очень хотелось крикнуть: «Да замолчите вы наконец!» Но народ без устали продолжал веселиться. А я тихо злилась про себя. Да-а, нервы у меня стали ни к черту…

Может, следуя рекомендации Вадима, имеет смысл сходить на речку, посидеть на берегу с удочкой… Глядишь, в тишине и покое ту светлую мысль за хвост и ухвачу… Никем не замеченная выбралась из-за стола, юркнула на наш участок, выбрала самую толстую удочку из тех, что снаряжали Вадька и компания, накинула куртку — к ночи стало прохладно — и, отсыпав в кофейную баночку червей из майонезного ведерка, двинулась на речку.

Местечко для рыбалки я выбрала себе замечательное. В высоких зарослях камыша расстелила куртку, уселась на нее, как смогла, забросила в воду поплавок и стала ждать клева. Отчего-то не клевало, да мне, если честно, не очень-то и хотелось. Поплавок меланхолически торчал на одном месте, внося в мою смятенную душу покой и умиротворение. И мысли сами собой плавно потекли в нужном направлении. Я стала вспоминать события четырехлетней давности. Вот Людмила хлопочет по хозяйству, вот приносит из дома очередную тарелку с малосольными огурчиками взамен съеденных, вот ставит ее на середину стола и без сил опускается в плетеное кресло, что стоит у самого забора… А теперь Кузьмич. Свое место ему уступил Иван Аркадьевич. И место это было тоже у самого забора… Ну и что? При чем здесь забор? Черт, еще поплавок дергается, как зараза, только думать мешает… Итак, и Кузьмич, и Людмила сидели у забора…

— Вот тут, на лавочке, вроде местечко ничего… — послышался со стороны тропинки, что вела от «Шанхая» к реке, знакомый мужской голос. — Ты присаживайся, я тебе газетку подстелю…

* * *

Заинтригованная, я перестала размышлять про заборы и вся обратилась в слух. Интересно, с кем это наш красавчик Макс прогуливается под луной? Неужели с Динкой? Жену спровадил в роддом и тут же вспомнил старую любовь… И Славика ведь не боится, надо же, какой отчаянный…

— Понимаешь, — с кряхтением продолжал Симин муж, шурша газеткой и, как видно, устраиваясь поудобней, — я романы пишу. И мне нужно, чтобы кто-нибудь дал оценку моему творчеству.

— Вау, это интересно, — игриво ответил голос моей дочери.

Янка! Вот тебе раз! Костик в Греции оливки собирает, а его подружка на даче романы крутит. Чудненько! Хотя, объективно говоря, что еще здесь делать молодой девчонке? Скукотища смертная. Если бы не убийство Валентина Кузьмича, от тоски с ума сойти можно. А Макс парень симпатичный, хотя и своеобразный. Задумчивый такой… Весь в себе. Правда, женат. И имеет уже двух сыновей…

С другой стороны, дочь я тоже понимаю. В девятнадцать лет еще никого не останавливало наличие малолетних детей у объекта привязанности. Немудрено, что Янка увлеклась интересным соседом. Я прикинула так и эдак и решила, что для всех будет лучше, если я пересижу внезапное свидание дочери в своем укрытии. Не подумайте ничего плохого, я затаилась только для того, чтобы не портить молодежи романтическое настроение…