Дамы любят погорячее - Светлана Алешина Страница 27

— Нет, — хмыкнул Валерка, — это, наверное, ты так думала.

— Ничего подобного, — заявила я.

— Тогда почему ты так уверена, что она ни при чем? Ты, что же, — передразнил он меня, — думала, что это сделала она, в чем тебе сама так прямо и признается?

— Нет, ты пойми, — собралась я было аргументировать свое мнение, но меня отвлек легкий шорох за дверью спальни. — Извини, я сейчас, — прошептала я и на цыпочках подкралась к двери.

Так и есть, едва я распахнула ее, как мой муж шарахнулся в сторону.

— Мало того, — произнесла я сурово, изо всех сил стараясь не расхохотаться, — что ты собрался ночевать в гостиной, так ты еще и подслушиваешь?! Ну, Володечка, такого я от тебя никак не ожидала! — Я снова с силой захлопнула дверь и вернулась к телефону.

— Что там у тебя? — спросил Валерка.

— Мужа воспитываю, — доверительно понизив голос, сообщила я.

— А-а-а, — многозначительно протянул он. — Ну, это дело полезное, иногда надо, а то он у тебя разбаловался.

— И не говори, — подтвердила я в сердцах и продолжила прерванный разговор: — Так вот, Валерка, дело все в том, что она-то как раз и не отрицает того, что на первый взгляд у нее был мотив. И потом, вряд ли она на такое способна.

— Но почему? — никак не понимал мой приятель. — Скажи мне что-нибудь конкретное, а то у тебя все сплошные домыслы.

— Ну, я тебе и говорю очень даже конкретно, что это не она, — заявила я. — Я с ней общалась, Валера, и если я хоть что-нибудь понимаю в людях, то такой человек, как Лейла, не могла так сподличать. Это не ее стиль, скажем так. Тут нужен другой человек, этакий тихушник, который способен на гадость исподтишка. Возможно, на такую гадость его могла вынудить какая-то серьезная обида… Что нам известно об Игоре? Кроме того, что он был душка-парень, ничего, — произнесла я так, будто оглашала приговор. — А этого очень мало. Ну, пойми, не верю я в то, что он был для всех такой лапочка. Так не бывает, понимаешь?

— Я-то понимаю, но дальше-то что? — снова завел ту же пластинку Валерка.

— Ну, я еще кое-что узнала, — немного кокетливо произнесла я. — Во-первых, он встречался и ужинал в четверг со своими новыми партнерами. Лейла о них ничего толком не знает, но зато в курсе, что ужинали они вместе со своими подругами, а значит, там была и Марина. Только вот почему она мне ничего об этом ужине не сказала… Ну, это частности, я ее спрошу или саму, или через адвоката и узнаю, где и с кем именно они встречались. Тут мне, возможно, понадобится и твоя помощь, как в случае с госпожой Пряжниковой. Твое-то лицо в криминальных сюжетах мелькает, а мое, увы…

— Согласен, — проговорил Гурьев. — Но это не все? Я по твоему тону слышу, что еще не все.

— Конечно, это не все, — усмехнулась я. — Я знаю также, что в пятницу Игорь с кем-то завтракал, а вот с кем, этот вопрос остался открытым, но я намерена выяснить, потому что, за исключением ужина в четверг, это единственное белое пятно в последних сутках его жизни. Где он был все остальное время, я уже знаю.

— Что ж, неплохо, — хмыкнул он. — Полагаю, нам нужно узнать насчет вечера четверга и утра пятницы, а затем уже попробовать обобщить, может, тогда мы сможем вычислить, кто отравитель.

— Я тоже думаю, что тут не следует спешить, ведь, как учат классики жанра, сначала нужно определить основной круг подозреваемых. У нас с тобой в него уже входят… Ну, Марину мы не считаем, ее подозревают и без нас, — заметила я. — Так вот, теоретически это может быть тетка Игоря, выходившая из кабинки в ресторане. Затем это могла быть секретарь Таня, готовившая в четверг кофе своим начальникам. Это могла бы быть даже Лейла, потому что Игорь ненадолго покидал ее кабинет во время кофепития… Надеюсь, скоро узнаем и остальных.

— Ты заметила, что среди подозреваемых нет ни одного мужика? — спросил меня Валерка.

— Еще не вечер, — многозначительно ответила я.

— А вот я считаю, что мужчина на такое не способен, — заявил он. — У мужчин другие методы.

— Ну, тебе виднее, — хихикнула я. — Ладно, Валера, я хочу еще Марининому адвокату позвонить, так что пока. До завтра. И знаешь что? Постарайся что-нибудь разузнать о самом Игоре, я имею в виду — до того момента, как он занялся пищевыми добавками, с того времени я его биографию худо-бедно знаю или могу так предположить, а вот что с ним было раньше…

— Ладно, может, что и узнаю, — согласился Валерка. — Пока.

Я нажала на рычаг и тут же набрала номер Степана Антонова. Того не оказалось ни на работе, ни дома, и только с третьей попытки, читайте — с номера мобильного телефона, я смогла до него дозвониться.

— Антонов, — сказал он.

— Добрый вечер, это Ирина Лебедева.

— О, Ирина Анатольевна, — проговорил адвокат. — Здравствуйте еще раз. Я был у следователя, и они проверили, вы оказались правы: никакой проверки газовых труб в пятницу не было.

— И что это практически дает Марине?

— Ну, пока еще говорить рано, однако следователи зашевелились, а это уже кое-что. Завтра Марину отпускают под залог.

— А во сколько?

— Я поеду за ней к девяти часам.

— А можно с вами? — наглым образом напросилась я, хотя и понимала, что поездка вряд ли будет приятной.

— Вполне, — ответил адвокат. — Где встретимся? Или за вами заехать?

— Подъезжайте к Марининому дому, я буду ждать во дворе.

— Хорошо, тогда в половине девятого я приеду, — сказал Степан Антонов.

— Хорошо, до свидания, — он попрощался, и я положила наконец трубку.

Часы показывали почти девять вечера. Я вышла из комнаты, застав мужа на диване перед телевизором с тарелкой какого-то вкусно пахнущего блюда. Есть мне не хотелось, поэтому ничего не стоило продемонстрировать снова свое пренебрежение, что я и сделала, поставив телефон на столик и вернувшись в спальню, из которой вынесла подушку и постельное белье, положив их на кресло.

Муж ничего не сказал, только дернул подбородком. «Что ж, — подумала я, — бойкот так бойкот». Я закрыла за собой дверь и легла в постель, почувствовав вдруг, что неимоверно устала за сегодняшний день. Я сладко потянулась и перевернулась на спину, немного посмотрела в потолок, ощутив нечаянную радость освобождения, видимо, вызванную тем, что муж сегодня ночует в гостиной. Но несмотря на это, я его все равно люблю, просто иногда… Впрочем, я не смогла додумать, что «иногда»: мысли самым бессовестным образом разбегались в разные стороны, и я, не в силах их ловить, уснула.