Скрытые глубины - Энн Кливз Страница 27

Джули вернулась к себе домой. Вере открыла мать Джули, подманила ее поближе к себе и заговорщически прошептала:

– Мы предложили ей остаться у нас на какое-то время, но она сказала, что тогда никогда не решится вернуться. Так что я переехала сюда, чтобы за ней приглядывать. На недельку или две.

Вера кивнула, зашла в дом и тоже заговорила тихо:

– Как насчет Лоры, миссис Ричардсон? Как она?

– Эх, не знаю. Не ест. Сидит одна. Я спросила, не хочет ли она, чтобы я позвала ее друзей, но она отказалась.

– Она сейчас дома?

– Ага, в своей комнате.

– Я поднимусь к ней на пару слов. На обратном пути поговорю с Джули, если вы не против. Вы не могли бы передать ей, что я здесь?

Лора лежала на кровати, свернувшись калачиком, рядом лежал журнал. Он был открыт, но она не читала. Окно было закрыто, и в комнате было жарко. Комната находилась в задней части дома, окно выходило на лужайку, где пара усталых пони жевала пожухлую траву, дальше начиналась пашня. Вера постучала в дверь и вошла, не дожидаясь ответа.

Девочка подняла на нее глаза.

– Что вам нужно?

Худая, угловатая. Ей было четырнадцать, но фигура как у ребенка. Волосы коротко острижены, колючие. Яростный взгляд. Россыпь веснушек на носу, из-за которых она выглядела младше своего возраста. «Вскоре, – подумала Вера, – она может стать необычно красивой». Но сейчас она была угрюма, несчастна и одинока. Было время, когда Вере отчаянно хотелось детей. Эта тоска напала на нее неожиданно, когда ей было под сорок, и поразила ее своей силой. Она была даже острее, чем ее фантазии о мужчинах и сексе. «Ну и хорошо, что не получилось, – подумала она сейчас. – Я бы ни за что не справилась с такой».

– Всего пара вопросов, – сказала она. – У тебя было время подумать о произошедшем.

– Я ничего не знаю о том, что произошло той ночью. Я спала.

– Об этом я и хотела поговорить с тобой, милая. Ты уверена, что ничего не слышала? Стук в дверь, голоса, возню. Возможно, ты слышала, но подумала, что это Люк валяет дурака со своими друзьями. Даже если так, тебе не в чем себя винить.

– Я и не виню.

– Потому что мне трудно поверить, что все это время ты спала, не просыпаясь.

– Я сплю как убитая, – сказала Лора. – Спросите маму.

И она уставилась на Веру, которая чувствовала себя не в своей тарелке. На другого свидетеля она бы надавила, но это была маленькая девочка, которая только что потеряла брата.

– И все же, – сказала Вера, – ты можешь помочь. Мне нужно поговорить о друзьях Люка, о том, чем он занимался, с кем общался. Наверное, ты знаешь об этом больше, чем мама.

– Нет.

Агрессивный тон. Как будто считала, что Вера спятила, раз предполагает такое.

– Значит, он не разговаривал с тобой об этом?

– Нет.

Опять этот тон. Подростки используют его, когда хотят тебя довести. Издевательский. Сразу хочется влепить пощечину.

– Я не хотела, чтобы он со мной разговаривал.

– Вы не ладили?

Лора поднялась, опершись на локоть.

– Я уже все это слышала, ладно? От мамы, бабушки и учителей в школе. Я знаю, что он не виноват в том, что он необучаемый. Я знаю, я стерва. Но это было невыносимо. Все тыкали в меня пальцем, потому что знали, что я его сестра. Хихикали у меня за спиной, когда он делал какую-нибудь глупость. Как будто я могла с этим что-то поделать. Мы не не ладили. Я просто хотела, чтобы его не было в моей жизни.

Она осознала смысл сказанного, как только произнесла эти слова, но не хотела показать, что жалеет о них. Она опустилась на кровать и повернулась к Вере спиной. Вера отчасти понимала ее чувства. В детстве люди тоже над ней посмеивались. Она жила одна с сумасшедшим отцом. Без матери. Некому было погладить форму или испечь кексы к празднику. Некому было сводить к парикмахеру или рассказать про месячные. Один только Гектор, который все свободное время рыскал по холмам в поисках гнезд хищных птиц и, казалось, больше любил своих друзей-коллекционеров, чем уродливую дочь. Как опыт Веры мог помочь несчастной девочке, лежащей на кровати?

Она протянула руку и коснулась плеча Лоры.

– Ох, милая, это не твоя вина. Но, может быть, ты, сама того не зная, сумеешь нам помочь.

Девочка перевернулась на спину и уставилась в потолок.

– Я не знаю никого из его друзей.

– А Томаса Шарпа?

– Он мертв.

Вера говорила ровным голосом. Команда в Киммерстоне поразилась бы, увидев, как она терпелива.

– Но ты, наверное, встречалась с ним, когда он приходил к вам домой.

– Иногда.

– И как он тебе?

Молчание. Вера подумала, не слишком ли она давит.

– Он был ничего, – сказала она наконец. – Лучше, чем остальные, с кем околачивался Люк. Смешной.

«Он ей нравился, – подумала Вера. – Даже очень. Между ними что-то было? Тискались за спиной у матери? И как реагировал Люк?»

– Наверное, когда он погиб, у всех был шок.

– Это было ужасно.

– Ты ходила на его похороны?

Она покачала головой:

– Мама не дала мне прогулять школу. Сказала, я единственная в семье, у кого есть мозги, и я должна ими пользоваться, – она замолчала. – Но я ходила с ними к реке, когда бросали цветы.

– Люк когда-нибудь рассказывал, что случилось, когда Томас утонул?

– Говорил, что должен был его спасти.