Друзская сага - Виталий Каплан Страница 27

— Ты как сюда попал? — Камиль, перейдя на арабский, уточнил вопрос, — за что тебя арестовали?

— Осуждаешь? — взвился Буз, — пусть не суются… Антенну сжёг…

— Да ты что? — искренне удивился Камиль и добавил, — ну, знаешь… Прости, брат, но ты сам виноват… выворачивай карманы, никуда не деться, я обязан…

Буз выложил на стол кошелёк, расчёску, мобильный телефон и полупустую пачку сигарет. Камиль неловко и наскоро провёл металлоискателем по телу приятеля. Затем прощупал одежду, начав со складок на джинсах и закончив воротничком рубашки. Велел раздеться. Пришлось покориться. Так и стоял Буз, красный, злой, униженный, пока не закончился обыск.

— Одевайся, — не глядя другу в глаза, сказал Камиль и с облегчением заорал, — Монстр! Монстр…

Послышалась каменная поступь, из-за угла возникли сто пятьдесят килограммов живого веса в двух метрах роста и едва сходившейся на животе форменной рубахе. Одежду распирали мощные плечи, руки и грудь. Обут гигант был в ботинки никак не меньше пятидесятого размера. Лицо, интеллигентное, украшенное помимо очков козлиной бородкой, смягчало впечатление. Но сейчас, в узком коридоре, с наручниками на ногах и руках, Буз воспринимал действительность слишком мрачно.

Ему показалось, что монстр заполнил собой весь проход и бедняга в ужасе повернулся к односельчанину за поддержкой.

Камиль, привыкший к подобным сценам, уткнулся в бумаги и, не поднимая головы, распорядился буднично:

— Артур, проводи нашего гостя в четвёртый отряд…

Тот благосклонно ухмыльнулся:

— Имя?

Вопрос застучал в стены безадресно, как гром с небес, и Буз на всякий случай переспросил:

— Ты… Мне?

Ответ, напомнил рычание и не оставил сомнений:

— Кому, как не тебе, шакалёнок… Очнись…

И Буз ощутил, будто подъемный кран, зацепив его крюком за ворот, поднял к физиономии монстра.

— Будь проще, насекомое. Повторять второй раз не стану… Имя?

— Буз Асад, — выкашливая остатки воздуха, прохрипел несчастный.

— Слишком длинное имя для такого уродца, — в пол-оборота повернулся Артур. — Ты, вроде, араб?

— Нет… друз.

— Значит, спускайся! — скомандовал великан и резко поставил Буза на пол, — так ты, оказывается, друз? Не муслим? Вы, друзы, кажется, чтите заповеди? Камиль! Этот червяк ваш выкормыш, почему ты меня не предупредил? Я же мог его насмерть помять. Или случайно пришибить.

— Чтим, не чтим… Тебе что за дело! — возмутился Камиль, — возьми и просто отведи парня… и присмотри чтобы не обижали, по-братски, да?

— Сделаю, как нужно… Только в какую камеру?

— Выбери, где поспокойней… Он впервые залетел.

— Я его к пяти нигерийцам приставлю, — примирительным тоном пробасил Монстр, — или лучше к русским…

— К русским не веди… К нигерийцам — можешь… Их всё равно вчера спровадили…

Артур тускло осклабился. Не переставая издавать утробное ворчание, он придал Бузу ускорение толчком в спину. Тот проворно преодолел ступеньки наверх, будто спасался от жаждущего крови маньяка.

На самом деле Буз попался Монстру во внеурочное — послеобеденное время. Обычно Артур работал с утра, не более часа, или двух. Смена же длилась сутки, и, совершив утреннюю проверку, он уходил «вздремнуть». Обход всегда достигал нужной цели — вразумить заключённых. Монстр останавливался у каждой камеры и вкрадчиво сообщал, что отправляется отдохнуть. Намёк понимали сразу — нужно вести себя смирно. В противном случае Артура кликнут сослуживцы и тогда…

Что произойдёт, старожилы камер знали подробно, испытав на своей шкуре прелести «американских горок» в исполнении еврея полицейского из России. Новички не знали, но, имея возможность лицезреть Монстра, догадывались.

За прописку Артура в свой состав состязались начальники смен. Парню обещали исключительные условия, лишь бы перетянуть к себе. Монстр прижился в смене, негласно посулившей ему двухчасовой рабочий день. Остальным временем суток Артур мог располагать на свой вкус. Душе великана было угодно смачно есть и сладко спать. «Что самое главное в жизни?» — спрашивал он и отвечал сам: «Самое главное в жизни вдоволь питания и вдосталь сна».

Буз, понукаемый сдержанными тычками, влетел в камеру. Запах немытых тел, мочи и заношенной одежды прошиб горло. Массивная дверь захлопнулась, больно ударив по перепонкам. Пять пар глаз прикипели взглядами к новичку.

— Буз, — представился он и разрыдался.

Никто не посмел рассмеяться. Наоборот, его усадили, успокоили и напоили чаем. Узнав, почему Буз арестован — сначала долго ухмылялись, но затем стали уверять, что дня через три он обретёт свободу. Трое сокамерников, арабов из Яффо, проходили по одному делу — вооружённое ограбление. Им грозило двадцать четыре года на всех, что совсем не отражалось на их настроении и безмятежных лицах. Поиск дозы — это всё, что составляло их интерес к жизни. Размяв на фольге из сигаретной пачки катышек героина, расплавив его бумажным фитильком, они с упоением вдохнули испарения.

Двое остальных арестантов оказались русскими. С крестиками на груди. Младший прикрывал темечко тюбетейкой. Буз попытался породнить христианский крест с иудейской кипой, но безысходность результата сравнялась с жаром преисподней. Русские угрюмо таращились со своих нар. Незнакомый арабский говор заставлял их быть начеку. Они тщились понять, о чём речь.

Проём дверной решётки загородило лицо охранника, и сразу прозвучал окрик «Вижу, кое-кому не спится…»

Компания засуетилась и распалась. Буз остался за пластиковым столиком, удивительно похожим на тот, что остался под маслиновым деревом рядом с его домом.

— Артур сегодня не в духе… Принесла зверюгу нелёгкая… — прошептал кто-то из яффских подельников, — ложись… Просечёт — мало не покажется…

Буз поторопился на матрас, пропахший скверной, и едва сдержал рвоту. Одеяло кишело жадными до крови клопами. Несчастный друз решил ночь пересидеть на стуле, сильно надеясь, что утром, после суда, его отпустят.

Выходило иначе.